— Василэ, — сказала толстая Стэлла, высунув голову из окошка раздачи и убедившись, что в столовой никого нет. — Одна девушка хочет с тобой поговорить. Понимаешь?
— Понимаю, — ухмыльнулся Вася. — Пусть приходит и говорит. Только через дверь пусть приходит, как все нормальные люди, а не через окно. А то Мирча из-за москитных сеток ругается. Говорит — больше не даст. Пусть меня комары едят.
— Она не может к тебе прийти.
— Почему? — опешил Вася.
— Потому что все спросят — а почему она к тебе пошла? А как же ее девичья скромность? Сегодня вечером она поможет мне кухню прибрать, а ты сюда подойди после одиннадцати, и поговори с ней. Она специально попросилась помочь мне, чтобы тебя увидеть. Хочет сказать тебе что-то важное. Но обязательно сегодня, а не потом. Потом поздно будет.
Картина, в которой Бьют добровольно хоботилась по уборке столовой, чтобы поговорить с Васей, оберегая свою девичью скромность, была настолько невообразимой, что Вася открыл рот, сказал нечто среднее между «а» и «э», потом закрыл рот, кивнул и пошел из столовой, забыв пакет с перекусом на столе.
***
День тянулся бесконечно. Сначала были две незнакомые девицы, имен которых Вася не запомнил. У Васи вообще было подозрение, что имена им генерирует специальная программа из словаря двадцать на двадцать слов, потому все варианты и комбинации Хани, Шайн, Лайт, Шугар и Суит он выучил наизусть чуть ли не на первой неделе работы.
Первая девица была мертвой красавицей с изумительными по форме деревянными сиськами. Вторая отметилась поразительным умением засовывать в довольно скромную на вид попку любые предметы. По крайней мере на студии, ничего такого, что не помещалось бы туда, Вася не нашел.
Затем он намаялся с московскими близняшками из Влеры — Люси и Лэйси Блонд, отличавшихся невероятной тупизной. Делать они умели так, только так, и никак иначе. Вася в отчаянии чуть сам не начал становиться перед камерой раком, выпячивать жопу и облизывать искусственный член, показывая — что ему нужно от девчонок. Таких Вася называл «переебанными». Не в том смысле, что их чем-то переебали, а в том, что уж слишком их переебли.
Но закончилось и это. Вася дождался одиннадцати вечера, набулькал во фляжку коньяк для «чаши мира» и пошел на кухню, прячась в тени за строениями от лишних глаз и отгоняя собак, которые, виляя хвостами и крупами, брели за Васей. Васю они обожали — в основном из-за веселого и шумного мотоцикла, за которым можно было гоняться и ловить зубами за колеса на хоздворе и полигоне.
Стэлла стояла возле освещенного служебного входа в пищеблок, заметила Васю, выключила свет на крыльце и вошла внутрь, оставив дверь приоткрытой. Вася отогнал собак и, чувствуя себя деревенским ухажером — только гармошки, фуражки с гвоздикой и букета ромашек не хватает — шмыгнул внутрь.
***
— Идем, — сказала Стэлла. Провела его изломанным коридором на продуктовый склад, открыла дверь. — Вот. Я своими делами займусь пока.
Вася откашлялся и зашел. И остановился в недоумении. Навстречу ему поднялась восточная заря Прибалтики Зулейка.
— А — сказал Вася, — Э Очень приятно, чем обязан в столь, э
— Вася, у меня мало времени, — оборвала его Зулейка, она же Вилма, выговаривая слова с легким балтийским акцентом. — Если кто-то узнает, мне пиздец. Тебе — не знаю, но мне точно. Бьют хорошая девчонка, пускай и глупенькая. Она мне половину денег отдала за клуб, хотя работала с клиентом сама. Я скажу, а ты себе решай.
— Половину? — изумился Вася. Бьют, добровольно отдающая триста евро, была еще невероятней, чем Бьют, добровольно, моющая пол в столовой. У Васи появилось ощущение, что его разводят. Сейчас выскочат из-под стола и закричат «Поздравляем! Вас снимала скрытая камера!»
— Ну да. Сто пятьдесят евро. Она сказала, что половину Осману уже занесла. — Вася выдохнул с облегчением. Все было в порядке. Половина от шестисот — сто пятьдесят, конечно же. Моя маленькая жадная зараза. Узнаю по любимому почерку.
— А вот что будешь делать ты, Вася — это уж твое дело. Тем более что и ты тут при делах.
— Что случилось? — напрягся Вася.
— Осман завтра Бьют увозит.
***
— Куда? — Вася с размаху сел на алюминиевый складной стул. — Зачем? На чем?
— Не знаю. Из страны. На вертолете. Работа у нее будет за границей. Вроде бы, не вернется уже сюда, там останется.