— Понятно. Иди, коньяк пей. Коньяк вон там. — Вася показал на бутылку и, на глазок, показал пальцами — сколько выпить.
Затем открыл дверь и выглянул в коридор. Было пусто. «Ко-о-остя» — добрым голосом позвал Вася и прислушался. Ничего. Вася вернулся в студию, взял телефон и набрал номер Османа. Послушал длинные гудки. Затем набрал Бекима. Тот взял почти сразу.
— Э?
— Это Вася, — ласково сказал Вася. — Зайди на студию, пожалуйста.
— Зачем?
— Попиздеть надо.
— Некогда, Вася. С Османом попизди.
— Ну и ладно. — Вася нажал отбой и положил трубку на стол. Почесал переносицу, посмотрел на голую Хельгу, свернувшуюся в клубок на диване. «Один « — сказал про себя Вася, выдергивая провода и втыкая их в новой последовательности: «Два, три, четыре, пять»
***
На «сто два» дверь открылась, и зашел
Осман. Широко улыбнулся, потом развернулся, вышел обратно за порог, постучал в дверь и зашел опять.
— Так нормально, Вася? Ну и что за хуйня у нас опять случилась?
— Иди сюда.
Вася подвел Османа к дивану. Перевернул девушку лицом вниз.
— Что это, Осман?
— Шлюха.
— А вот это конкретно у нее что?
— Жопа. — Осман просто грел дружелюбием.
— Хорошо. Ответ засчитан. А на ней что?
— А на ней дырка от жопы, Вася. Что ты спрашиваешь? Что еще на жопе может быть, кроме дырки?
— А по обе стороны от дырки от жопы что? Вот это, синее и черное, а? — Вася тоже начал лучиться симпатией и дружелюбием от таких прямых и честных ответов. — На правой и левой полужопке — это что такое? Я, например, как бывший санинструктор, считаю, что это синяки, научно именуемые гематомами. Судя по форме, нанесенные прутом или чем-то подобным. А ты как считаешь, Осман? И как мне ее снимать теперь? Так и снимать, да?
— Возьми да замажь. — Осман умерил накал любезности. — Гримом.
— Так же, как бывший санинструктор, — продолжал Вася, — Могу сказать, что это вчерашние синяки. А телка, которая лежит перед тобой дыркой от жопы кверху, здесь четвертый день, позже их не подвозили, можем по записям проверить. А что это значит? А это значит, что твоя охрана хуй забила на правила, с твоего позволения. А, может и с твоим участием. А, может, Хаши правила изменил, а меня в курс дела не ввел? Хорошо, я сейчас сниму ее, только вот грима у меня нет. И потом пойду к Хаши с этим кино и спрошу его об изменении правил.
Осман внимательно смотрел на доброго доктора Васю.
— Только ведь это не охрана, верно? Выебать-то они могут, с них станется. Но калечить бы не стали. Не дураки. И что это значит? Что пока Хаши нет, ты его шлюхами втихаря торгуешь. Чужую собственность в аренду сдаешь. И если твоих людей поспрашивать, то они это подтвердят, примерно на тридцатой минуте дружеского разговора. Шлюхи — те уже на первой минуте подтвердят. А вот это, Осман, со-о-овсем другое дело. Потому что для Хаши шлюхи — это шлюхи, а деньги — это деньги. А за деньги свои Хаши
Осман непроизвольно потянулся к «глоку» в кобуре.