Вася сунул планшет в руки Бьют, открыл дверь и пересел на переднее сидение. Автоматически, на рефлексе включил дворники. Естественно, крови и мозгов Османа изнутри меньше не стало. Вася ругнулся, выключил дворники и полез за тряпкой. Начал возить по стеклу, размазывая брызги в полосы, и стараясь не прислушиваться к искаженным маленьким динамиком планшета диким женским визгам и воплям, аплодисментам публики и объявлениям анноунсера. Бьют сзади не издавала ни звука.
Вытиралось плохо, без моющего средства окно только замутилось. «Сукин сын», — подумал Вася про Османа: «Чертило ебаное. И тут он подгадил!». Мимо несколько раз проезжали автомобили, но «Дукати» мирно стоял на обочине, незадачливые Звонимир и бошняк тихо лежали в глубоком кювете, не просматриваемом с дороги, а на капот хитрый Вася постелил клеенку и поставил пластмассовую канистру от масла. Да и вообще — здесь было не принято интересоваться делами владельцев «Чероки», если те сами не попросят.
Когда визги сменились собачьим хрипом, Вася решил обернулся. И проклял себя трижды. И еще трижды.
***
На этот раз он не просто перегнул палку. Палка с треском сломалась, раз и навсегда. Бьют сидела как в кататонии, приоткрыв рот и бессмысленно таращась мимо планшета.
Чуть не выломив дверь, с придушенным воплем: «Блядь!», Вася вывалился из машины, рванул на себя заднюю дверь и полез внутрь, выдирая планшет из закостеневших пальцев Бьют. Девушку мелко колотило, как в ознобе. Вася осторожно взял ее за плечо: — Бьютик?
Бьют подскочила, ударившись головой о потолок салона и заорала как резаная, истошно, с надрывом. Беспорядочно заколотила ногами и руками, забилась, словно в эпилептическом припадке. Вася набросился на нее, прикрываясь от хаотических ударов, прижимая ее своим телом к сидению машины. Бьют билась, как рыба в сетях. Прокусила Васе мякоть под большим пальцем, попала локтем в глаз, ломая ногти, начала драть Васину кожаную мотоциклетную куртку.
Что Вася ей говорил, как держал, и сколько это длилось — он не смог бы вспомнить никогда. Постепенно Бьют выдохлась, и только иногда судорожно вздрагивала, прижатая Васей к сидению. Один раз возле «Чероки» остановилась встречная машина, и водитель спросил что-то на секретном албанском языке. Вася с недовольным лицом поднялся над Бьют, выглянул в окно и махнул — проезжай, давай, хули вылупился? Водитель рассмеялся, показал большой палец, бибикнул, свистнул и поехал дальше.
Когда последние судороги стихли, Вася посадил девчонку, мокрую, вялую и бледную, рядом с собой, полез в карман и достал последнюю, третью таблетку Бекима. Аккуратно положил ее Бьют в рот, отвинтил крышку фляжки с коньяком и поднес ее к губам девушки. Бьют начала жадно хлебать из фляги, разливая коньяк по подбородку и капая на белый топик. Вася отнял фляжку, обнял Бьют и поцеловал ее в жгучие от коньяка губы.
— Прости меня, маленькая, — сказал Вася. — И крысу мою прости. Блядь, ну недоглядели. Не знал, что так получится. Веришь, сам в шоке.
ГЛАВА МОРСКАЯ, В КОТОРОЙ ВАСЯ ПОКИДАЕТ ДАЛЕКИЕ БЕРЕГА
Везти Бьют в таком состоянии на мотоцикле было рискованно.
Однако, ехать на джипе с лобовым стеклом, напоминающим мясной витраж, да еще с трупом в багажнике, вообще попахивало каким–то дурным водевилем и фильмами Тарантино. Ага, еще окно со стороны покойного Звонимира, превратившееся в паутинную тряпку. Вася попробовал его опустить, но механизм подавился осколками.
Вася задумался. Полиция здесь, какая-никакая, но существовала, тем более, Влера — не провинциальный поселок, а доебаться до дорогой машины — святое дело для любого городского полицая. Не будешь же им говорить: «Привет, а вы Хаши знаете? Это я от него мясо везу, извините, где прикопать можно?» Вася поежился.
Затем открыл багажник, посмотрел на прикорнувшего Османа, и с досадой захлопнул багажник обратно. «Вот же, навязался на мою голову», — пробурчал Вася, совершенно не заботясь о справедливости высказывания.
Бросать удобный джип было жалко, но выхода не оставалось. Даже если вытащить бывшего начальника охраны поближе к дружкам, из его головы в багажник натекло столько, что полицейским пришлось бы рассказывать сказку про разбившуюся банку томатного сока, которую неаккуратно положила в багажник любимая бабушка.
— Бьют, ты как? — девушка вяло кивнула. Таблетка, кажется, начала действовать. — Мы на мотоцикле поедем. Медленно. Я тебе свою куртку дам. — Бьют опять кивнула. — Ты держись, пожалуйста. Все скоро кончится.
***
Белый топик Бьют, получивший свою порцию брызг из башки Османа, пришлось сменить на майку из Васиных запасов. Вася напялил на подругу свою кожаную куртку, надел ей на плечи пляжный рюкзачок, прикрепил за ней кофр так, чтобы она могла на него опереться, и двинулся к машине. Ножом, подарком Бекима, отхватил ремень безопасности, прикинул длину, захлопнул и заблокировал все двери джипа, вернулся к мотоциклу. Посадил девушку, сел сам, перебросил за спину Бьют ремень и, как смог, привязал ее к себе. Съебываться надо было немедленно, крыса внутри просто визжала от страха. Карманы куртки на Бьют распирали деньги — последний щедрый взнос Звонимира с бошняком в фонд защиты пингвинов, и Вася даже зашипел от досады — вот бы их утром, эти деньги! Теперь времени на покупки уже не оставалось. Деньги себе, и деньги. Может, пригодятся. А, может, и нет. Деньги — всегда хорошо.
— Поехали?
— Куда? — слабым голосом спросила Бьют.
— Сначала во Влеру. Обними меня сзади руками, держись крепче. А ноги вот сюда поставь. Если станет нехорошо — сразу говори, или толкни меня. Я остановлюсь, — «Дукати» рыкнул, и покатил. Не так, чтобы быстро, не так чтобы медленно. Главное, чтобы подальше отсюда.
***
— И куда мы поплывем? — спросила Бьют у Васи, спотыкаясь за ним по настилу заброшенного причала.
— В Италию.