начала собирать все вместе… И чем больше я вспоминала, тем хуже все было. А потом я просто заплакала. Я сидела здесь и целый час плакала, ходила по квартире, рыдая, и думала о Бартоне, и хотела взять пистолет и выстрелить ему прямо в голову! Но в основном я думала о тебе и о том, что ты должен чувствовать. И наконец, я начала звонить тебе и оставлять сообщения — снова и снова. Но ты не отвечал и не перезванивал мне, и я все больше и больше пугалась.
— Так что, я позвонила Ч. Д., Брайану и всем нашим друзьям, о которых я могла подумать, но никто не знал, где ты. Ч. Д. сказал, что вы двое видели нас на концерте, но это я уже знала. В понедельник я позвонила Мэд и попросила ее приехать, и мы три часа разговаривали. Она рассказала мне все что видела, и помогла понять остальное. Я показала ей фотографии и все. А потом в среду я попросила ее, пожалуйста, иди, увидься, потому что ты не разговаривал со мной, и я не знала, где ты, и… и…
Брызнуло еще больше слез, и она замолчала. Когда я наблюдал за ней, холод начал ускользать от меня. Напротив сидела моя жена, несчастная и испуганная. Я встал и нежно взял ее за руку, притянув к себе на колени, и снова сел на диван.
Она крепко обняла меня за шею и рыдала в мою рубашку, в то время как я гладил ее по спине и целовал волосы, пока она постепенно не успокоилась.
Наконец она посмотрела на меня и дрожащим голосом сказала:
— С нами все в порядке?
Я улыбнулся и сказал:
— Будет в порядке. — Я поцеловал ее, а она вцепилась в меня, опять заплакала и пробормотала:
— Извини… Мне очень жаль! — А потом мы снова целовались, долго.
И она сказала:
— Можем ли мы?..
Я кивнул, и она спрыгнула с моих колен, схватила меня за руку и потащила в спальню. Я начал стаскивать свою рубашку, но она сказала:
— Нет! Позволь мне.
Бет заставила меня сесть на кровать лицом к ней, в то время как сама стояла передо мной, стаскивая майку, затем выходя из шорт и трусиков, пока ее красивое тело полностью не раскрылось. Она слегка застенчиво улыбнулась, и я улыбнулась в ответ.
Затем она опустилась на колени у моих ног, сняла мои кроссовки и носки, затем сняла с меня шорты и нижнее белье. Она процеловала весь путь по внутренней части одной ноги, затем другой, останавливаясь каждый раз на пару сантиметров ниже моего члена, который становился весьма заинтересованным процессом.
Затем она встала, чтобы снять мою рубашку, и крепко поцеловала меня, потерев своими прекрасными грудями по всей моей груди, позволяя моей жесткой щетке коснуться ее бедер. И медленно скользнула вниз по мне, позволяя соскам скользить по моему телу, пока снова не достигла моего члена.
На этот раз она взяла его в руку и начала нежно лизать, все время глядя в мои глаза.
— Я так по тебе скучала! — прошептала она. — И скучала по нему… тоже, — нежно сжав мой член.
— Мне очень жаль, Джейк, — продолжила она.
— Тсс, — тихо сказал я, мое внимание отвлеклось от удовольствия, которое доставляли мне ее руки и губы. Я тоже по ней скучал! И я был очень возбужден. — Об этом мы поговорим позже.
Она с улыбкой вернулась к своей работе над моим членом, вскоре превратив ее в любящий и продолжительный минет. Оральный секс не был любимым для Бет, хотя она и делала его время от времени, чтобы доставить мне удовольствие, и я знал, что сегодняшнее выступление было актом раскаяния и просьбой о прощении. Что бы это ни было, мне очень понравилось.
Она потратила около десяти минут, подводя меня все ближе и ближе к взрыву, затем изогнулась, поднявшись наверх, и вставила в себя мой твердый член. Она была очень влажной и горячей, хотя я вообще не трогал ее киску. После целой недели без секса, я думаю, мы оба были более нетерпеливы, чем обычно.
Я плотно прижал ее к себе, грудь к груди, разместив ее голову на своем плече, и мы с восхищением толкались друг в друга, стискивая наши тела вместе с каждым толчком. Мы поддерживали постоянный темп, и дыхание Бет стало учащаться, когда она приблизилась к оргазму, и, наконец, рванула вверх… Я мог чувствовать чудесные спазмы ее киски вокруг моего члена…
Через несколько мгновений, когда она немного расслабилась, я перевернулся вместе с ней и уложил ее в миссионерскую позу. Я держался на руках и смотрел в ее расслабленное, улыбающееся лицо, поглаживая в течение многих минут, пока она вздыхала, улыбалась, а иногда целовала мои губы или мою грудь.
Затем я вытащил и сказал:
— Ты можешь перевернуться?
Собачки была моей самой любимой позой, но не ее. Бет всегда говорила, что когда мы трахаемся, она хочет видеть меня и чувствовать мое тело вокруг нее. Но сегодня она не собиралась отказывать мне. Она перевернулась, встав на колени.
Я шагнул вперед, рукой возвращая мой влажный член обратно в ее киску. Я застонал, когда скользнул внутрь — сзади было фантастически!..
Она опустила плечи на кровать, выгнула спину ко мне и сказала:
— Просто возьми меня, детка. — И я брал, толкаясь все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее, до тех пор, пока мои бедра не стали судорожно дергаться, и я не стал выстреливать сперму глубоко внутри нее, недельную норму, и это было похоже на месячную.
Я упал рядом с ней, тяжело дыша, и крепко обнял ее. Мы долго целовались. Затем я натянул на нас простыню, и мы уснули.
***
Когда я проснулся, часы показывали 4: 45. Бет все еще мирно спала рядом со мной, простыня поднималась и опускалась вместе с ее тихим дыханием.
Я лежал на боку и смотрел на нее, ошеломленный, как и всегда ее красотой и всем, что она значила для меня. Я ненавидел то, что этот член Хантингтон пытался с ней сделать, и мысли о насильственной мести ему смешались с чувством тепла и привязанности к Бет.
Обвинял ли я ее в том, что случилось? Я не видел в чем ее можно обвинить, если все было действительно так, как она описала. Она работала на этого парня три года, и, насколько знаю, не было причин не доверять ему. Я удивлялся, почему парень, помолвленный с одной из самых великолепных и сексуальных моделей на планете, зашел так далеко, чтобы трахнуть кого-то еще. Бет была прекрасна, но — не в лиге Елены.
Когда Бет открыла глаза и увидела, что я ей улыбаюсь, она пробормотала:
— О, слава Богу! — и перевернулась, чтобы обнять меня, плотно прижавшись всем своим телом ко мне. — Сначала я так испугалась, что мне это приснилось, что ты на самом деле ко мне не вернулся.
— Я здесь, — сказал я и поцеловал ее. Несколько минут мы обменивались нежными поцелуями, и вскоре ласкали друг друга, а я сосал ее соски, и мои пальцы в ее киске поглаживали ее точку G, а потом она тянула меня на себя.
Мы сладко занимались любовью в миссионерской позе, время от времени останавливаясь для поцелуя, шепча друг другу слова нашей любви. Спустя долгое время она поняла, что, вероятно, не кончит, и подтолкнула меня.
— Давай, детка, кончай в меня — покажи мне, что ты вернулся сюда, где все твое.
Я ускорился, делая длинные глубокие толчки, мой пульс участился, пока удовольствие не охватило меня, как волна, и я потерялся в радости от того, что стреляю глубоко в нее, я стонал и прижимал ее тело к своему.
Через несколько мгновений я попытался откатиться в сторону, снимая свой вес с нее, но Бет не позволила.
— Оставайся здесь, ты. Теперь, когда ты вернулся, я не отпущу тебя.
Мы пошли на компромисс, перекатившись набок, все еще соединенные вместе, пока, наконец, оба не отдышались. Наступило время для душа.
Часть 2
Мы сидели за столом в шортах и футболках, ели разогретую пиццу из морозилки и греческий салат, который вместе собрали, пили пиво «Корона», держась за руки. Никто из нас не хотел выходить на улицу или даже пытаться сделать заказ.
— Что ты будешь делать со своей работой, Бет? Ты не можешь продолжать работать на это дерьмо. Иначе, как мне удержаться от того, чтобы войти в его офис и выбить ему мозги?
Она …