теплым вечером, я не мог найти ни в Бет, ни в нашем браке ничего, что могло бы объяснить то, что я наблюдал на концерте. Мы оба были довольны нашей работой, нашей жизнью и (насколько я знал) друг другом.
Бет время от времени говорила о Бартоне, но ничуть не больше, чем о люди обычно говорят о своем боссе. Иногда она восхищалась его мягкостью и легкостью общения с людьми; в других случаях высмеивала его акцент верхушки общества или то, как он очаровывал богатых старых леди-клиенток. Она думала, что он был слегка фальшивым, но хорошо управлял офисом и справедливо относился к своим сотрудникам, и она это ценила.
У него также была красивая и широко известная невеста, менекенщица Елена Рязоновская. Так что мне не приходило в голову рассматривать его как угрозу.
В конце марта, примерно четыре месяца назад, был один странный субботний день. Накануне я ходил с Ч. Д. на игру Никс, потому что Бет пришлось пойти на большую корпоративную вечеринку, а супругов не пригласили. После нескольких бутылок пива с Ч. Д. я вернулся домой поздно вечером, и Бет уже спала.
На следующий день она спала до часу дня, вышла, чтобы принять душ, и в конце концов, появилась в своем белом махровом халате и вскарабкалась ко мне на колени, вжимаясь в меня как можно сильнее.
Она выглядела обеспокоенной.
— Ты любишь меня, верно? Ты действительно любишь меня?
— Ни капельки. На самом деле, я просто собирался тебя бросить. А что?
Она проигнорировала мой отстойный юмор и сказала:
— Да так, ничего. Кое-что глупое на работе, мне нужно выяснить. Я просто хотела убедиться, что ты все еще любишь меня, Джейк.
Я серьезно посмотрел ей в глаза и сказал:
— Больше, чем когда-либо, Бет. Больше, чем ты могла бы представить.
После паузы я добавил:
— Так в чем проблема? Почему ты мне об этом не скажешь?
Она вздохнула.
— Нет, пока нет. Думаю, мне нужно решить ее самостоятельно.
— Ладно, мисс Независимость, но разве я не могу быть для тебя отличным наперсником?
Она поцеловала меня и сказала:
— Спасибо, дорогой. Мне нужно сначала пережевать это, и когда буду готова, я поговорю с тобой, хорошо?
Я знал, что из нее ничего не вытащишь, поэтому позволил этому уйти. Бет еще в течение нескольких дней казалась тихой, но к среде или четвергу вернулась к своей обычной веселой манере, поэтому я не удосужился внвь спросить ее, в чем заключалась проблема или как она ее решила.
Теперь, сидя в темноте в, как показывал мой мобильный телефон, почти три часа ночи, я подумал, что та суббота была подсказкой, которую я должен был в то время лучше понять. Потому что она была единственной, о которой я мог подумать, что та могла хотя бы начать объяснять, как любовь всей моей жизни могла публично позволить лапать себя другому мужчине — своему боссу! И как она могла уехать с ним в его лимузине, по-видимому, трахаться всю ночь напролет в его шикарной квартире.
Я был сбит с толку и невероятно ранен. А потом вдруг потерял терпение. Бет не пришла домой, и мне теперь наплевать, когда она вернется и с кем. Она могла появиться в десять часов утра вместе со всей линией нападения «нью-йоркских гигантов», и мне было насрать!
Я проверил свой мобильный телефон: 3: 16 утра. Я схватил свой чемодан и пошел по семьдесят седьмой к Лексингтон, где попытаюсь найти такси до ИМКА.
Как только добрался до угла, я обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на наш жилой дом. К нему только что подъехало такси, из которого вышли два человека, один из них — в белом платье. Это должна была быть Бет. Я не смог увидеть, кем был другой человек, или даже был ли он мужчиной или женщиной.
Я испытал короткое желание вернуться, чтобы рассмотреть поближе, но они скроются внутри здания, прежде чем я подойду достаточно близко.
«Насрать», — сказал я себе и повернул к Лексингтон-авеню.
***
Следующую неделю я провел, как можно было ожидать, злым, обиженным, растерянным и решившим не разговаривать с Бет или кем-то, кто ее знал. Я почти это сделал — продержался до вечера четверга.
Я держал свой мобильный телефон выключенным, включая пару раз в день, чтобы принять сообщения. Первое от Бет пришло только в субботу в 15: 00. Ее голос был полон паники, но я не слушал больше первых пары слов. Днем от нее были еще шесть, и я все их удалил, не слушая. Было также сообщение от Ч. Д. с запросом новостей.
В тот вечер я встретил его за сэндвичем и все рассказал. Он знал Бет почти столько же, сколько и я — мы все дружили с Уортона — и был совершенно ошеломлен.
— Это ТАК не похоже на нее, чувак! Я знаю, что мы оба видели ее, поэтому не могу сказать, что этого не было, но это не имеет никакого смысла!
— Я пришел к такому же выводу. Скажи мне: ты видел какие-либо признаки проблем между нами? Признаки скуки со стороны Бет или гнева? Могло ли ее что-нибудь разозлить, что я сделал неосознанно?
— Ничего, клянусь. Вы, ребята, такие милые, что у меня иногда мурашки по коже, — ухмыльнулся он и внезапно остановился.
— Прости, Джейк, — серьезно сказал он. — Плохое время для шуток.
— Все в порядке, теперь ты — мой единственный хороший друг, и я должен смириться с тобой, — улыбнулся я ему. Мы были старыми друзьями, и я полностью ему доверял. Так же как доверял Бет еще примерно двадцать четыре часа назад. Эта мысль заставила мое лицо сжаться в злой гримасе.
Воскресенье я проводил, гуляя, сидя в парке и думая. Но ничего не добился. Я понятия не имел, как мой чудесный брак мог испортиться так быстро, что я ничего об этом не знал.
Бет звонила еще двадцать один раз — она оставила восемь сообщений, которые я все удалил. Я просто не хотел ее слышать, что бы это ни было. Еще нет.
Когда наступил понедельник, я решил попросить Эйлин, регистратора в Чейни Магнусон, насчет звонков. Я приехал очень рано и заперся в своем кабинете за закрытой дверью до прибытия Эйлин.
В 9: 15 я позвонил ей.
— Эйлин, слушай, это Джейк, и мне нужно попросить тебя об одолжении. Я не хочу говорить с Бет на этой неделе, но почти уверен, что она будет звонить. Я буду приезжать рано, а уезжать поздно, так что ты можешь честно говорить, что меня не видела. Если она позвонит мне, ты можешь перевести звонок — я увижу на своем телефоне, что это ты, и просто не возьму трубку. Если позвонит кто-то еще, и мне нужно будет ответить, просто позвони мне со своего внутреннего номера, и я приму звонок, хорошо?
— Конечно, Джейк, я все сделаю. — Эйлин была жизнерадостной, компетентной женщиной за сорок, разведенной с двумя сыновьями-подростками. Она все поняла. — Проблемы дома? Мне жаль это слышать.
— Спасибо, Эйлин. Я не ожидал, что это произойдет, но… это жизнь, полагаю.
— Держись там, детка. Надеюсь, скоро станет лучше.
До среды Бет звонила, должно быть, полсотни раз, оставляя сообщения на моей прямой линии или используя основной номер, чтобы поговорить с Эйлин. Я удалял ее сообщения, хотя во вторник днем прослушал из праздного любопытства. Ее плач и паника исчезли, но она звучала очень испуганно:
«Пожалуйста, дорогой, перезвони мне. Это не то, что ты должен подумать, я была не в себе. ПОЖАЛУЙСТА, дай мне поговорить с тобой…»
Прослушав досюда, я удалил — этого было достаточно.
Я просто сцепил зубы и много работал, пару раз разговаривал с Ч. Д. и кипел. Вначале я так злился, что не мог сконцентрироваться, в другой момент обиделся, а потом просто растерялся. Но всегда был полон решимости. То, что сделала Бет, убило наш брак, и я не собирался играть с этим в игры. Пусть она страдает в течение недели или около! Потом я вернусь в квартиру и скажу ей, что все кончено.
Мои планы изменились, когда в четверг днем мне позвонила Мэдлин Розички. Вместе с Ч. Д. Мэдлин была частью большой бригады выпускников Уортона, которая переехала в Нью-Йорк на работу. Мы с Бет хорошо знали ее во время учебы — она всегда была немного более дикой,…