Через неделю настало время их первого совместного сеанса. Харрисон нервничал, а Лаура была очень напугана. Она боялась, что скажет что-то не так и причинит ему еще большую боль, чем уже причинила. Доктор Векслер сказала ей то же самое, что она прочитала в книге: «Что бы он ни спросил, даже не думайте о лжи». Невозможно восстановить отношения с помощью лжи, правда, только правда и ничего, кроме правды, были ее единственным шансом.
Как только они оба сели, доктор попыталась создать спокойную атмосферу, кратко описав, как она проводит свои сеансы. Тереза принесла свежий кофе и поставила его на маленький столик у стены. Когда подумала, что все уже готовы, доктор Векслер начала разговор.
— Мистер Корбетт, во время нашей первой встречи вы задали мне вопрос, который беспокоит вас почти так же сильно, как и сам роман вашей жены. Вы помните вопрос, о котором я говорю?
— Думаю да, — ответил он.
— Что ж, — продолжила она, — я полагаю, что это правильный вопрос, и на него следует ответить с самого начала. Почему бы вам не спросить свою жену?
Харрисон повернулся к очень встревоженной Лауре.
— Зачем тебе пришлось ткнуть мне этим в нос? Или это было просто для успокоения твоей совести?
— Ткнуть в нос?… Прости, Харрисон, я не понимаю, о чем ты. Я не тыкала…
— Почему ты должна была что-то сказать? — выпалил он, прерывая ее. — Почему ты не могла просто порвать с этим болваном и ничего мне не говорить. Я ведь и понятия не имел. Я даже не подозревал, что у тебя есть роман, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Он уже чувствовал, как нарастает гнев. Бессознательно он поднял руку в сжатом кулаке, пытаясь сдержать гнев, и снова заговорил.
— Разве ты не могли просто промолчать? — прорычал он. — Я бы остался в блаженном неведении, и ничего из этого никогда бы не случилось.
У Лауры уже начали собираться слезы.
— Я не могла рисковать, что ты узнаешь сам, — заикалась она. — Харрисон, рассказывать тебе о том, что я сделала, было самым трудным, что мне приходилось делать в своей жизни. Боже, как мне жаль, что я не могла ничего не сказать. По сей день я иногда задаюсь вопросом, правильно ли поступила. Что касается «для успокоения моей совести», поверь, мне было бы намного легче жить, держа в секрете то, что я сделала, чем жить с последствиями.
— Я все еще не понимаю, — с раздражением заявил он. — Ты боялась, что я узнаю, поэтому ты и сказала мне? Это не имеет смысла, Лаура.
Она видела, что его лицо все еще было искажено болью и гневом, как и в ту ночь.
— Харрисон, прочти главу двенадцатую…
— Нет, Лаура, — вмешалась доктор Векслер. — Ему нужно услышать это от вас, а не читать в какой-то книге. ВЫ должны заставить его понять.
Лаура почувствовала себя удрученной выговором врача. У нее сложилось ошибочное впечатление, что врач во всем будет на ее стороне. Она была разочарована; книга объясняла все намного лучше, чем могла это сделать она. Как она может заставить его понять? Это было так важно; она должна была заставить его понять…
— Харрисон, ты помнишь, что ты сказал Эшли в ночь, когда съехал? Ты сказал, что брак основан на доверии и уважении. Что ж, я сломала твое доверие и неуважительно относилась к тебе как к своему мужу, изменяя. Как я могла просить у тебя прощения, если продолжала это делать? Как я смогу снова показать тебе, что мне можно доверять, если я продолжу хранить от тебя секреты?
Лаура взяла салфетку из коробки на столе врача и вытерла глаза, прежде чем продолжить.
— Харрисон, ты — очень умный человек. Это — всего лишь вопрос времени, когда что-то привлечет внимание твоего аналитического ума, и рано или поздно ты бы догадался. Когда этот день бы настал, а я призналась в своем романе только ПОСЛЕ того, как меня уличат, если бы ТОЛЬКО тогда я сказала тебе, что все уже закончилось, поверил бы ты мне? Поверил бы ты когда-нибудь всему, что я говорила после этого?
Харрисон сидел, наклонившись вперед, упершись локтями в колени, глядя в пол. Он молча покачал в ответ на ее вопрос.
Она продолжила:
— Как я могла бы когда-нибудь взглянуть тебе в глаза и сказать, что роман окончен, что теперь ты снова можешь мне доверять, после того как обманывала тебя все это время? Я знаю тебя, Харрисон, — это наверняка бы закончилось без всяких шансов, что ты когда-либо вернешься. Это была авантюра, я знаю, и мне ужасно жаль, что я причинила тебе и Эшли всю эту боль, но было бы еще хуже, если бы ты сам открыл мое предательство. Сделать это, было единственным способом, когда у меня был хоть призрак шанса сохранить мужчину, которого люблю, и нашу семью.
Это была страстная речь; в комнате стояла тишина, пока Харрисон обдумывал то, что она сказала.
Доктор Векслер первой нарушила молчание:
— Для вас это имеет смысл, мистер Корбетт?
Он вздохнул, прежде чем заговорить.
— Не знаю. Думаю, в некотором смысле это имеет смысл, но я все еще не уверен, что согласен с ее решением сказать мне это.
— Позвольте мне задать вам вопрос, — обратилась к нему врач. — Если бы Лаура хранила свой роман в тайне, а вы все узнали сами, мы бы здесь сидели сейчас?
Ответ не заставил себя долго ждать:
— Нет, ни за что.
Ни доктор Векслер, ни Лаура больше ничего не сказали. Харрисон задумался над своим ответом и должен был признать, что со стороны его жены это был рассчитанный риск, но, вероятно, на него стоило пойти.
Время шло быстро, но еще не настал момент, когда доктор Векслер объявила о завершении их первого сеанса, как она уже знала, что следующая тема будет длинной, а ей не хотелось начинать того, что они не смогли бы закончить.
Она отпустила Харрисона, но попросила Лауру остаться на пару минут.
— Лаура, на следующей неделе я собираюсь попросить его спросить вас, почему у вас был этот роман. Ему очень хотелось спросить вас об этом сегодня вечером. Я видела это по его лицу, но хочу, чтобы сначала вы собрались с мыслями. На нашем первом сеансе вы рассказали, как чтение этой книги дало вам глубокое понимание того, что вы сделали и почему. Я хочу, чтобы вы использовали это понимание, но рассказали все своими словами. Мне, вероятно, нет нужды напоминать вам, чтобы вы не оправдывались и не пытаетесь свалить всю вину на него. Вы сказали мне, что он не сделал ничего, чтобы спровоцировать ваше поведение, помните об этом, когда будете говорить на следующей неделе.
После сеанса Харрисон остановился в ресторане по дороге домой. У него в голове прокручивалось все, что они обсуждали в предыдущий час. После разговора с Кеном и того, как его первая жена хвасталась своим романом, он связал это с Лаурой, рассказывающей ему о своем. Слова, сказанные Кеном: «она ткнула мне этим в нос», поразили его. Не то чтобы Лаура рассказывала об этом кому-либо еще, но возможно, она пыталась его за что-то наказать? Еще час назад он просто не знал, что у нее были мотивы, чтобы рассказать об этом, когда в том не было необходимости. Он закончил ужин и отказался от последней чашки кофе, спеша домой, чтобы прочитать двенадцатую главу.
***
Несмотря на то, что Лаура знала о теме, которую они будут обсуждать, она выглядела такой же напуганной, как и неделей ранее. Это была ее вина, что ее семья переживает все эти страдания. Теперь ей дали второй шанс, она не могла его упустить… просто не могла.
Харрисон уже сидел. Лаура глубоко вздохнула, прежде чем сесть.
— Лаура, с вами все в порядке? — спросила доктор. — Вы выглядите немного бледной; не хотите ли стакан воды?
— Нет, со мной все хорошо, просто немного нервничаю, — ответила она.
Харрисон посмотрел на нее и впервые с той роковой ночи на самом деле почувствовал к ней легкую симпатию. Он встал, подошел к кофейнику в другом конце комнаты и налил две чашки. Одну он приготовил со сливками и сахаром, а себе взял черный.
Лаура поблагодарила его, дрожащей рукой взяв чашку и улыбнувшись с искренней благодарностью. Он улыбнулся …