Возвращаясь домой в тот вечер, я был более чем когда-либо полон решимости помочь Марии. В течение следующих нескольких месяцев я приезжал один или два раза в неделю. Также я разговаривал со своими родными. Папа предупреждал меня, чтобы я не слишком вмешивался, но в моем понимании этого не было. Он никогда не встречал Сабрину.
В канун Рождества я появился в доме Куперов с руками, полными подарков. Большинство, конечно, было для Сабрины, но также я принес несколько для Анджелы и Марии. Когда я уходил тем вечером, Анджела снова поцеловала меня в щеку и поблагодарила за лучшее Рождество, что у них когда-либо было. Говоря о хорошем самочувствии, я почти забыл о Шери, но конечно не полностью. Время от времени я задавался вопросом, как у нее дела?
Рождество я провел со своими родителями. Мне уже доставили рождественский подарок для них; новый цветной телевизор Зенит. Это был первый цветной телевизор, что когда-либо был у них. Я был так горд, что смог купить его для них. Черт, после развода мне больше не на что было тратить деньги.
Всю зиму я еженедельно навещал семью Куперов. К весне я почти чувствовал себя частью семьи, хотя Сабрина все еще настаивала на том, чтобы называть меня мистером МакГенри.
У Марии были хорошие и плохие дни. Иногда она садилась со мной и Анжелой и даже время от времени присоединялась к разговору. Однако всегда держалась от меня на расстоянии. В других случаях она больше не выходила из своей комнаты, хотя таких дней становилось все меньше и меньше.
Я несколько раз возвращался в библиотеку, хотя все книги и психологические теории, о которых я читал, на самом деле не казались мне так уж полезными. Единственное, от чего я решил отказаться, — это терпение. В каждой книге говорилось о том, чтобы быть терпеливым и не пытаться что-либо форсировать, но после нескольких месяцев очень небольшого прогресса терпение становилось проблемой. Если бы я мог просто заставить ее доверять мне, то, возможно, смог бы постепенно познакомить ее с парой друзей.
В некоторых из прочитанных мною книг рассказывалось о том, как заново пережить комфортные времена из детства пациента. Я спросил Анжелу, есть ли что-нибудь, что, по ее мнению, могло соответствовать этому. Она рассказала мне, что в молодости брала с собой Марию на пикники. Она сказала, что они не могут позволить себе выйти поесть в ресторане, но она готовила бутерброды на воскресный обед, а потом они шли в парк, расстилали одеяло и ели под деревьями. Она сказала, что Марии это очень нравилось. К сожалению, с тех пор район сильно изменился, и этот парк больше не был таким красивым местом.
Я знал идеальное место; красивый небольшой парк вдоль реки Канкаки. Ежегодно в газете выходило четыре раздела о женской моде в качестве воскресного приложения, и иногда мы снимали их в парке. Нас никто никогда не беспокоил, в будний день там почти никого не было. Теперь проблема заключалась в том, как доставить туда Марию.
Одна из вещей, о которой соглашались все эти книги, — это ни к чему не принуждать. Первоначально я думал, что Сабрина будет так захвачена идеей, что убедит свою маму пойти с нами, но после дальнейшего размышления я уже не думал, что это хорошая идея. Если она не сможет заставить свою маму выйти, у нее может появиться некоторая неприязнь к ней, а это последнее, чего я когда-либо хотел. Нет, мне как-то нужно было самому убедить ее, а ни в одной из этих книг не было ничего, что могло бы дать подсказку, как это сделать.
Мой папа был умным человеком. Я говорил с ним о различных проблемах в моей жизни, и он всегда давал хорошие советы, поэтому однажды в воскресенье после обеда я сел с ним.
— Сынок, я согласен, я бы не стал использовать маленькую девочку. Я думаю, это было бы худшим, что ты мог бы сделать. Эта Мария знает, что ты пытаешься ей помочь?
— Эээ, нет. На самом деле, нет. Я никогда ничего ей не говорил, и почти уверен, что Анджела, ее мать, тоже никогда ничего не говорила.
— Хорошо. Проблема в том, что ты, я, большинство людей, по крайней мере, пытаешься мыслить рационально. Ее страх перед мужчинами иррациональный. Я не говорю, что это необъяснимо, со всем тем, через что она прошла, но все равно это не рационально. Мой опыт говорит, что ты просто не можешь убедить иррационального человека, но если сможешь завоевать его доверие и уверенность, то сможешь иногда уговорить его
Я на самом деле не понял его слов. Он понял это по выражению моего лица.
— Во-первых, как ты собираешься завоевать ее доверие, если для начала не попросишь об этом? Я думаю, ты, вероятно, заложил основу, так часто посещая ее. Может быть, теперь пора с ней поговорить? Скажи ей, что ты хотел бы ей помочь и попрос ее доверия. Скажи, что хочешь помочь ей преодолеть страх перед мужчинами, чтобы она могла общаться со своей матерью и дочерью на публике. Если она примет твою помощь, тебе понадобится быть осторожным, чтобы не идти слишком быстро. Делай маленькие шаги.
Похоже, мой отец знал больше, чем все книги в библиотеке. Вернувшись домой, я обдумал его слова. Однако легче было сказать, чем сделать. Я понятия не имел, как к ней подойти, и решил сделать это как папа — напрямик.
***
В следующий раз, когда я заканчивал, Мария вышла из своей комнаты и сидела напротив меня за кухонным столом. Она всегда сидела на одном и том же месте. Оно было ближе всего к ее комнате, если она вдруг почувствует необходимость отступить.
Я увидел панику в ее глазах, когда попросил Анжелу оставить нас одних на несколько минут.
— Пожалуйста, Мария, не бойся. Я знаю, что ты боишься мужчин, и в том, что тебе пришлось пережить, я тебя не виню, но я никогда не причиню тебе вреда.
— Эээ, — нервно пробормотала она. — Я… я все еще думаю, что мама должна быть здесь. — Она выглядела так, будто собиралась сбежать.
— Мария, я хочу помочь тебе, пожалуйста, позволь мне попробовать. Я обещаю, что никогда не сделаю ничего, чтобы причинить тебе боль. Я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь делать, но у тебя самая милая, самая красивая маленькая девочка. в мире, кому ты нужна. Ты нужна ей сейчас, и она будет нуждаться в тебе еще больше, когда вырастет. Все что я хочу сделать — это помочь тебе преодолеть свой страх. Пожалуйста, работай со мной. Давай сделаем это вместе.
Ну, по крайней мере, она все еще сидела на своем месте. Но страх все еще был в ней. Она была тихой и просто смотрела на стол.
— Я… я боюсь, — наконец, сказала она. — Как ты собираешься это исправить, чтобы я больше не боялась?
— На самом деле я не знаю, Мария, но знаю, что в этом мире много великих людей и примерно половина из них — мужчины. Я подумал, что, может быть, мы могли бы начать с того, что просто избавим тебя от страха передо мной?
Она подняла голову и, наконец, посмотрела на меня.
— Тобой… тобой л… ладно, я думаю. Я знаю, что ты очень нравишься маме и Сабрине. — И снова это была маленькая и очень нервная улыбка, но все же улыбка.
Я был благодарен за любое чудо, которое мог совершить, каким бы маленьким оно ни было, и ответил на ее улыбку еще большей своей собственной. Мой отец сказал: «будь с ней откровенным». Именно это я и собирался сделать.
— Я никогда никому об этом раньше не говорил, но встреча с вами троими изменила мою жизнь. Пару лет назад я обнаружил, что моя жена изменяет мне. Развод был разрушительным. Я впал в такую депрессию, что едва мог функционировать. Дома я только спал, даже не раз возникали мысли о самоубийстве. Для меня все изменилось в тот день, в торговом центре. Теперь, когда я просыпаюсь, то с нетерпением жду этого дня. Я даже могу снова смеяться. Ты, твои мать и дочь показали мне, что в жизни так много всего, чем можно наслаждаться. Я бы хотел вернуть услугу, если ты мне позволишь.
Она выглядела пораженной, что кто-то поделится с ней чем-то таким личным. На этот раз улыбка была почти незаметной, но она была.
— Я… я не знаю, почему я боюсь тебя….