I-81, я взглянул на Эстер. — Так что ты знаешь о вирусе Аль-Андалус? Почему ваши люди так беспокоятся об этом? — Спросил я ее.
Теперь она была полностью занята делом. — Наши люди работали над ним с тех пор, как мы его обнаружили, но не добились никакого прогресса. Сначала они думали, что это какая-то процедура поиска информации, что-то вроде кражи паролей, секретных документов, конфиденциальных данных. Но проблема в том, что эта чертова штука ничего не делает. Мы проверяли её на различных типах компьютеров. Вирус запускается на мгновение, а затем отключается.
— Тогда почему ты так беспокоишься? — Спросил я.
— По трем причинам, — сказала она. — Во-первых, наши эксперты никогда не видели ничего подобного. Он кажется очень сложной и непредсказуемым. Никто не стал бы так напрягаться из-за чего-то невинного. Вторая причина заключается в том, что мы улавливаем все виды обратной активности ИГИЛ. Все, что мы слышим, указывает на то, что должно произойти что — то важное-мы просто не знаем, что и когда. И наконец, есть ты.
— Я? — удивленно переспросил я.
— Вот именно, — сказала она. — Когда мы направили этот вирус к вам, уровень шума достиг максимума, а затем затих. Затем, следующее, что мы узнали, два очень плохих типа были посажены тебе на хвост.»
— Амир и его брат, — с горечью сказал я.
— Вот именно, — сказала она. — Если сложить все это вместе, то, кем бы ни был Аль-Андалус, он имеет решающее значение для планов ИГИЛ. Мы должны выяснить его назначение и как его остановить.
— Так что, когда мы вернемся в Вашингтон, я думаю, нам нужно будет ехать прямо в Форт-Мид, — сказал я.
Эстер решительно покачала головой:
— Я очень сомневаюсь, что они пустят меня туда вместе с тобой, — сказала она, — и они могут даже не впустить тебя после того, что случилось в Ок-Ридже. Вместо того, чтобы рисковать долгой заминкой, я думаю, что для вас было бы лучше справиться с вирусом с вашего домашнего компьютера. У вас есть безопасный доступ к сети АНБ, не так ли?
Я сказал ей, что знаю, и это стало нашим планом. Единственное, что меня не радовало в работе дома, — это возможность встретиться с Джинни. После всего, что я узнал, я просто не чувствовал себя готовым к тяжёлому разговору с ней. Кроме того, это только отвлекло бы меня от мыслей о вирусе. Выяснять отношения с женой придется позже.
Я нагонял упущенное утренние, но мы отставали по времени во пути. В дополнение к необходимым остановкам и обеду, рана на руке Эстер явно причиняла ей больше боли, чем ибупрофен мог справиться. Наконец я свернул с шоссе в Харрисонбурге и отправился на поиски аптеки. Я прошел мимо нескольких сетевых магазинов и наконец нашел старомодную семейную аптеку. Дежурной аптекаршей была женщина, и когда я показал ей руку Эстер, она очень мне посочувствовала.
— Я пытаюсь отвезти жену к нашему семейному врачу в округ Колумбия, — сказал я ей, — но не знаю, сможет ли она продержаться до нашего приезда.
Женщина вернулась к полкам и вернулась с маленьким белым конвертом. — Вот Лортаб, — сказала она мне. — Это комбинация ацетаминофена и гидрокодона. Я не могу дать вам больше одного без рецепта, но это должно помочь вашей жене, пока вы не вернетесь домой. Я бы посоветовал ей что-нибудь съесть, прежде чем она это примет лекарство.
Я горячо поблагодарил аптекаршу за ее доброту, и мы снова сели в машину. Эстер хотела немного подождать, прежде чем принять лекарство, на случай, если оно ее усыпит, поэтому я ехал еще час, пока мы не доехали до поворота на I-66 и не остановились у Front Royal. Было уже больше восьми вечера, и мы оба проголодались. Мы нашли забавную маленькую закусочную с бургерами Spelunker’S-Я думаю, из — за сети Skyline Caverns и у нас были гамбургеры и картофель фри, которые были удивительно хороши.
Эстер приняла Лортаб с едой, и оно, казалось, стало действовать на нее почти сразу, потому что она начала засыпать сразу после того, как мы закончили. Я тоже был измотан, так что было очевидно, что мы не доберемся до дома этой ночью. Через дорогу был мотель «Супер-8», так что после того, как мы закончили есть, я поехал туда на машине и снял нам номер. Я помог Эстер войти, и она уснула через несколько минут после того, как упала на кровать.
Это заставило меня сидеть в темной комнате, и снова мой разум начал возвращаться ко всему, что произошло. Всего за несколько дней вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. И человек, который вызвал весь этот хаос, был не кто иной, как моя жена Джинни. Женщина, которую я любил безоговорочно и за которую я с радостью отдал бы свою жизнь, прежде чем все это случилось.
Предательство, подумал я, должно быть, самый страшный грех. Когда вы любите и доверяете кому-то только для того, чтобы обнаружить, то что он не так предан, это потрясает самые основы вашего существа. Я испытывала так много эмоций, что даже не мог определить их все. Единственное, что я знал наверняка, так это то, что Джинни была последним человеком, которого я хотел бы видеть.
Чем больше я думал о возможности встречи с ней, тем больше расстраивался, пока не сделал то, чего не должен был делать. Я вышел на улицу, включил мобильник и набрал номер Джинни, надеясь, что она не ответит. Конечно же, звонок был переведен на ее голосовую почту, и прослушивание записанного ею сообщения быстро довело мои эмоции до точки кипения.
— Это я, Джинни, — сказал я, изо всех сил стараясь не кричать на нее. — Послушай, я знаю все о тебе, и о твоем романе с Амиром. Я слышал, что ты будешь делать с ним, когда осталась дома со мной, и меня от этого тошнило. Я не могу поверить, что ты так предала меня, после всего, что я сделал для тебя, и особенно после всего, что ты сказала мне о верности.»
Я понял, что мой голос повысился, и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — В любом случае, завтра я буду дома и не хочу, чтобы ты была там. Иди к своему парню, или к родителям, или катись к черту, мне все равно. Просто держись подальше от нашего дома, потому что единственный раз, когда я хочу увидеть тебя снова, это в суде по бракоразводным делам!
Я хотел сказать что-нибудь еще, чтобы передать всю боль и гнев, которые я чувствовал, но не смог придумать ничего умного, поэтому я повесил трубку. В этот момент я пожалел, что у меня нет старомодного телефона с трубкой, чтобы я мог её бросить.
Я все еще был очень расстроен, поэтому прошел немного на восток по Саут-стрит, а затем вернулся назад. Когда я вернулся в нашу комнату, Эстер все еще спала. Я смотрел на нее и думал, какая же она на самом деле. Был ли у нее парень в Израиле? Неужели она ему изменяла? Я покачала головой, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. По крайней мере, она спасла мне жизнь. И хотя я знал, что ей нужна моя помощь, она без колебаний подставила себя под удар ради меня. Это должно было что-то значить.
Я лег рядом с ней. Даже сквозь одеяло я чувствовал тепло ее тела, и это было приятно. Потом я понял, что, скорее всего, еще долго буду спать один. На этой грустной ноте я задремал.
30 декабря
«Континентальный завтрак», который предлагал мотель, был не очень большим, но он был достаточным, чтобы мы могли продолжить наш путь. Эстер сказала мне, что ее рука чувствует себя намного лучше, но когда мы были снова поехали, я вернулся за руль. Кроме того, я знал дорогу к своему дому в Колледж-Парке.
Нам потребовалось еще полтора часа, чтобы добраться до Вашингтона, а затем мы проехали половину кольцевой дороги. Но как только мы добрались до колледж-парка, движение значительно уменьшилось. Поскольку все студенты Мэрилендского университета уехали на рождественские каникулы, улицы почти опустели.
Я осторожно проехал по нашему району, но когда подъехал к дому, оказалось, что Джинни получила мое предупреждение, потому что ее машины на подъездной дорожке не было. Я сделал один круг вокруг квартала и припарковался.
Внутри дома царил беспорядок, но я не обращал на него внимания. Я определенно …