В итоге у меня было несколько пересадок. Мне потребовалось два дня, чтобы добраться домой, и я сразу же отправился в больницу.
Там были почти все, кого я знал. Моя мама сидела с мамой и папой Мэдди. Там же был Кайл. Мой отец умер несколько лет назад, но сестра Мэдди и ее муж тоже были там.
Когда я вошел, все встали. Я поздоровался с ними и спросил:
— Что случилось? — Никто, казалось, не знал. Все знали только, что Нэнси и Мэдди куда-то ехали и попали в автомобильную аварию.
За рулем сидела Нэнси, она сломала левую руку и вывихнула шею. От более серьезных травм ее защитила подушка безопасности.
У Мэдди было тяжелое сотрясение мозга, несколько рваных ран на лице и повреждение грудного и поясничного отделов позвоночника. Очевидно, позвоночник Мэдди был вдавлен в таз и образовал там перелом. Из-за тяжести перелома таза Мэдди, возможно, в конце концов придется заменить тазобедренный сустав. Кроме того, у нее было сломано несколько ребер.
Мэдди еще не пришла в себя. Врачи были очень обеспокоены повреждением позвоночника и таза и тем, сможет ли Мэдди снова ходить.
Я просидел в палате Мэдди два с половиной дня и ушел, лишь когда медсестры выгнали меня. Она открыла глаза на третий день сразу после обеда.
— Вот почему я ненавижу машины, — сказала она. Она посмотрела на меня, чтобы увидеть мою реакцию. — Я люблю тебя, милый. Я так рада, что ты дома. — Я встал и позвонил ее матери, которая тут же подъехала.
Я пошел навестить Нэнси, чтобы услышать ее мнение о том, что случилось.
— Как это произошло? — спросил я ее.
— А что говорит Мэдди? — спросила она в ответ.
— Ее я еще не спрашивал, — ответил я, — сначала хотел услышать твою ложь.
— Рид, почему ты так на меня смотришь?
— Ты собираешься ответить на мой вопрос? — спросил я. — И куда вы направлялись в такое время?
— Рид, сначала ты должен поговорить с Мэдди, — сказала она.
— Хорошо, Нэнси. Отныне ты больше не желательный гость в моем доме. Когда я выйду из палаты, то скажу медсестрам, что тебе нельзя навещать Мэдди, и чтобы у нее отобрали телефон.
— Рид, что с тобой? — спросила она. Я не ответил и просто вышел из палаты.
Остаток своего отпуска я провел в палате Мэдди. Мы почти не разговаривали. Ну, она-то говорила, но я едва ей отвечал.
Даже вернувшись на работу через три недели, я следовал этому шаблону.
Пока я был на работе, с Мэдди весь день были моя или ее мама. Они обе думали, что я злюсь на Нэнси, потому что та была за рулем и, следовательно, несла ответственность за травмы Мэдди.
— Рид, ты должен когда-нибудь простить Нэнси, — сказала мне Мэдди. Я молча посмотрел на нее.
У Мэдди оставалось еще три недели, прежде чем ее переломы таза заживут настолько, что она сможет встать.
— Рид, мы когда-нибудь поговорим? — спросила она.
— О чем бы ты хотела поговорить? — спросил я ее.
— О том, почему ты злишься на меня, — сказала она. — Я знаю, что ты злишься, потому что тебе пришлось прервать отпуск своей мечты, дорогой.
Я молча вышел из комнаты.
Через несколько дней она попыталась еще раз. На этот раз в комнате были обе матери.
— Знаешь что, Рид, — весело сказала она. — Все результаты моих анализов уже готовы. Мой спинной мозг не поврежден. Так что, как только мой таз и два треснутых позвонка заживут, я снова смогу ходить. У меня может быть небольшая хромота, но говорят, что терапия может сделать ее едва заметной.
— Это здорово, — сказала мама.
— И… милый, доктор говорит, что там, внизу, не было абсолютно никаких повреждений моего оборудования, — улыбнулась она. — Так что, за исключением небольшой задержки, мы можем начать делать детей согласно расписанию. Возможно, скоро мы даже сможем начать практиковаться.
— Аминь! — завопила мама Мэдди.
— Это уже второй страйк, — сказал я, оставив Мэдди озадаченной.
Несколько недель спустя она с головой ушла в физиотерапию. Она ходила с помощью ходунков и была перевезена обратно в наш дом.
— Рид, что с нами? — спросила она. Я молча смотрел на нее. — Три недели назад доктор разрешил нам попробовать спокойный секс. Но ты даже не поцеловал меня, с тех пор как вернулся. Черт возьми, ты держишь меня за руку только тогда, когда помогаешь идти. Раньше у нас было много секса, но теперь это почти как… Я даже не знаю, на что это похоже. Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты причинишь мне боль.
— Я буду иметь это в виду, — сказал я.
— Пожалуйста, — сказала она. — Месяц назад я перестала принимать таблетки. Если мы зачнем сейчас, то родим ребенка весной. Это звучит очень хорошо.
— Я не знаю, — сказал я, — может быть, ты и права была раньше. Может быть, нам еще слишком рано заводить детей.
— Рид, по словам наших родителей, у нас уже должна быть их пара, — сказала она. — Ты все еще злишься из-за своего отпуска?
Я не сказал ни слова.
— Ладно, Рид, — сказала она. — Давай вытащим все на свет. Я знаю все о том, что ты лгал мне о том, что делал в Европе. Ты был на автогонках. Я беспокоилась о тебе. Я не хотела, чтобы тебя ранило, а ты солгал мне, и я разозлилась. А потом ты разозлился на меня и не отвечал на звонки. И теперь нам надо все пережить и двигаться дальше с нашей жизнью. Перестань быть таким чертовым ребенком.
Мне не хотелось спорить, и я ушел. Две недели спустя Мэдди выздоровела настолько, насколько это было возможно. Она снова могла ходить, хотя и слегка прихрамывала, и даже шрамы на лице исчезли.
Вернувшись домой, я застал на веранде Нэнси и Мэдди, как в старые добрые времена. Я взглянул на нее и велел убираться.
— Рид, Она — моя лучшая подруга, — сказала Мэдди. — Если ей здесь не рады, может быть, мне тоже стоит уйти? Может быть, некоторое время пожить порознь пойдет нам на пользу?
— Ладно, — сказал я.
Нэнси выглядела потрясенной.
Мэдди была в слезах.
— Рид, это не поможет, если я больше не смогу ходить, — сказала она. — Ты поклялся, что будешь любить меня в горе или в радости, помнишь?
Я просто рассмеялся.
— Нэнси, ты знаешь, почему Кайл не принимает ни одного из тысяч намеков, которые ты ему оставляешь? — спросил я.
— Она покачала головой.
— Кайл не любит шлюх, — сказал я. — Большинство парней трахают их, когда они свободны, но никто не собирается на них жениться.
Нэнси заплакала и выбежала из комнаты. Но я знал, что она — все еще в доме.
— Рид, это было слишком жестоко, — сказала Мэдди. — Да что с тобой такое, черт возьми?
— Я встретил, полюбил и женился на женщине, которая идеально подходила мне, — сказал я. — У меня была идеальная жизнь. Мне так хотелось провести с ней всю оставшуюся жизнь. Единственное, что могло бы сделать все лучше, — это иметь с ней детей. Можешь ли ты представить себе крошечные версии себя, бегающие по дому?
— Рид, но я же не против этого, — сказала она. — Нэнси тоже не против. Насколько я знаю, ничто не мешает нам делать детей, кроме того факта, что ты, кажется, больше не хочешь заниматься со мной сексом. Мой врач сказал, что ты, возможно, боишься причинить мне боль или повредить бедро, но…
— Мэдди, твое бедро тут ни при чем, — сказал я.
— Тогда скажи мне, в чем дело, милый? — сказала она. — Я скучаю по нашей близости.
— Все очень просто, — сказал я. — Я не хочу иметь детей С ТОБОЙ. А также не хочу заниматься с тобой сексом. — Она поднесла руку к лицу.
— Твоя подруга Нэнси превратила тебя в такую же большую шлюху, как и она, и я знать тебя не желаю, — сказал я.
— Мэдди выглядела так, словно у нее случился сердечный приступ. Она заставила себя вздохнуть и посмотрела на меня со слезами на глазах.
— Рид, ты сошел с ума? Я люблю тебя. Ты — единственный мужчина в моей жизни. О чем ты говоришь? — заскулила она.
— Мэдди, я любил тебя так сильно, что это было даже глупо, — сказал я. — Я провел свой первый день в Италии, делая для …