— Вот смотри! — закончил Хаяси.
Он кивнул на группу полицейских в штатском, торопливо пробиравшихся к ним. Один из них, по-видимому, врач, держал в руке чемоданчик. Француженка быстро повернулась к Хаяси.
— Я погибну, но и ты умрешь, желтый дьявол!
Она направила пистолет в грудь японца, но сильный и ловкий удар по руке вышиб у нее оружие, со звоном полетевшее на пол. Рядом с ней стоял кельнер, зажимая в руке бутылку. Француженка, видимо, поняла, что все кончено. Она как-то ослабела, упала на стул и тут же на ее руках защелкнулись наручники. Врач, хлопотавший возле убитого, поднял голову:
— Он еще жив, дайте шприц!
Его помощник быстро и точно выполнил его приказ, но… Очень любопытно! Хаяси, склонившись к врачу, одновременно как-то неловко толкнул его помощника в локоть так, что шприц с ампулой чуть было не вылетел у него из рук.
— Бесполезно! Наповал! — вполголоса сказал Хаяси врачу, безнадежно махнув рукой.
— Отойдите! Прошу вас! — резко перебил его врач, искусно и привычно делая укол в то время, как его помошник мягко, но твердо отстранил Хаяси в сторону.
«Кажется, все ясно, — подумал я, — не забыть бы эту сцену.»
— Жив! Кто-то сказал жив! — слабым голосом воскликнула француженка, ее глаза засветились и она дернулась, порываясь втать.
Рука полицейкого улержала ее.
— Жив! Ага! — она оживилась снова. — Ну так мы еще поборемся! И еще неизвестно кто кого!
Резким движением она поднялась со стула, несмотря на удерживающую руку полицейского, и с такой ненавистью посмотрела на Хаяси-Касамуру, что тот, почувствовав ее взгляд, обернулся, и глаза их встретились. Француженка издевательски улыбнулась ему, скорчила рожу, подняла связанные руки и показала ему «нос», затем язык, но… ее нервы не выдержали и она засмеялась, все громче и громче, пока ее смех не перешел в истерический хохот. Вслед за тем она потеряла сознание.
— Бедняжка сошла с ума, — соболезнующе казал кто-то.
Злобно-торжествующий взгляд Хаяси сменился каким-то недовольным, досадливым, когда он вновь посмотрел на тяжело раненного француза. Вскоре он исчез в тени колон. Публика с любопытством наблюдала, как выносили тяжелое, бесчувственное тело француза, как приводили в чувство женщину, оживленно обменивались мнениями. Тут и там слышались возгласы и восклицания.
— Вот это нализались!
— Да нет! Им стало плохо от последнего номера.
— Ну, да, ей то может быть, а он чего?
— Сеньоры, она его приделала! — воскликнул восторженно какой-то юнец. Я сам видел нож в спине этого типа!
— Наверное, сутенер, — презрительно бросил кто-то.
К восторженному юнцу подошел высокий, солидный мужчина боксерского типа с глубоким шрамом через всю щеку.
— Вы видели нож? — спросил он юнца.
— Да!.. — юнец хотел еще что-то сказать, но тяжелая рука легла ему на плечо.
— А вы видели кто? — стальные глаза в упор смотрели на молодого человека.
— Она…