Пока не поздно
Молитесь, люди…
Женщина извивалась в такт музыке и словам… и вдруг рухнула на пол безжизненной грудой костей… Вот и все, что я помню. В этот момент я чувствовал какое-то смутное беспокойство, щемящую сердце тревогу… Как в тумане всплывает у меня в памяти тот момент, когда кости скелета рушились… Да, именно тогда своим боковым зрением я, как будто, заметил плавное движение портьеры и какую-то тень… А может быть мне все это почудилось? Однако я сделал в тот миг какое-то сильное, инстинктивное движение в сторону и тотчас ощутил невиданный, режущий толчок в спину, странный такой толчок… И будто еще сверкнул яркий луч и тот час погас. Наступила ночь… Да, ничего больше моя память не сохранила.
* * *
Хаяси слегка постукивая пальцами по этим, прочитанным до конца запискам Анри Ландаля, что-то обдумывал.
— Амина, не припомните ли вы, в какой серии находится перехваченное нами донесение Августа Крюге? Кличка, помнится, «Желтый».
-Серия «А».
— Найдите, пожалуйста.
Спустя пару минут Хаяси, перелистав несколько страниц в принесенных Аминой донесениях «Желтого» и найдя нужное место, принялся тщательно его просматривать.
Донесения Крюге/Желтого.
… 13 апреля …
…Моя парочка прекратила болтовню и уставилась на сцену.
Японец за портьерой продолжает следить за моей парой и что-то записывает.
Феерия со скелетом на сцене, видимо, идет к концу. Очень плохо видно. Подойду к своему объекту поближе. В зале стало почти темно. Я остановился у намеченной мной колонны, как раз позади японца, почти сливавшегося с тенью портьеры. На секунду моим вниманием овладела сцена падения скелета на эстраде, но вспыхнул свет, зал взорвался от крика, топота ног, свиста, падения чего-то… Японец, стоявший за портьерой, исчез. В тот момент, когда вспыхнул свет, я заметил в четырех-пяти шагах справа от моей пары — француза и француженки — юркую фигуру худенького, низенького японца. Фигура потянулась к колоннам и тот час же исчезла за ними. Почувствовав что-то неладное, я сделал быстро два шага вправо, что бы видеть свою пару, скрытую от меня портьерой и сразу не понял что произошло… Но кто? Тот ли, кто подслушивал или тот маленький, юркий?… Мне кажется, что последний, но… За портьерой бледная француженка тормошила своего спутника:
— Анри! Анри! Что с тобой?..
Француз же сидел, низко опустив голову на грудь. Его руки безжизненно свисали вдоль туловища. Вдруг, женщина заметила, наконец, костяную рукоятку ножа, торчавшую чуть выше стула в согнутой спине француза. Она широко открыла глаза, чуть дотронулась до рукоятки ножа и рывком вскочила с места…
— Ах, так!.. — ее глаза метнули молнии, и в руке блеснул револьвер.
Из-за колонны к ней подходил худощавый, коренастый японец. К счастью, он, кажется, не обратил внимания на меня. С безразличным видом я глядел на сцену, хотя, занавес уже давно опустился над ней…
— Ловко! За что же вы его так, мадмуазель? Японец тихо и зловеще засмеялся. Француженка моментально обернулась к нему, сжав в руке револьвер.
— Спокойно, милая! Японец насмешливо улыбнулся, показывая свои лошадиные зубы.
— Сначала нож, потом пистолет. Не много ли будет? Тебя казнят из-за одного этого! Японец кивнул на убитого.
— Хаяси!! — с ужасом воскликнула француженка. При этом имени я вперил свой взгляд в лицо японца, стараясь запечатлеть его в своей памяти.
— Ты ошибаешья, крошка! — глаза японца стали узкими щелками. — Меня зовут Касамура! Запомни это!
Он секунду помолчал и затем процедил сквозь зубы:
— Секс-Вамп, теперь ты не откупишься! Все моя красавица, мадмуазель. Твоя прекрасная песня любви больше не будет услаждать слух французских шпионов! И я здесь, как видишь, ни при чем… — он гадко улыбнулся, — А ты…