Пролог повторяется, но…
— Опустите жалюзи, жжет немилосердно!
Невысокого роста, жилистый японец кивнул секретарше на окна через которрое весеннее, яркое солнце бросало свои горячие лучи в комнату и зажег сигарету.
— Слушаю!
Маленькая секретарша — японка быстро затемнила окна и вновь уселась за пишущую машинку.
— Это пятое письмо так же перепечатайте без всяких изменений и сокращений.
Японец передал машинистке пачку листов, исписанных тонким женским подчерком.
— Остальное, полагаю, придется просмотреть еще более внимательнее.
В дверь постучали.
— Войдите!
В комнату вошла изящно одетая, молодая японка, с бледным отливающимся желтизной лицом, умными живыми глазами.
— А, это ты, Ицыда! Что в городе?
— Пока, что полиция в тупике.
— Превосходно! Ты — жемчужина моей организации, Ицыда! За одни эти письма я тебя озолочу!
Ицыда повела своими тонкими бровями, на секунду опустила свои слегка мохнатые ресницы и сказала:
— Вы хорошо знаете, что золота мне ненадо.
— Да, да! То к чему ты стремишься, дороже золота. Но ты будешь его иметь! Слово Хаяси! А оно, полагаю чего-то стоит?
— Я верю, — просто сказала Ицыда.
— Времени у нас мало. Через две недели мы должны быть в Токио. А нам еще очень много сделать надо здесь.
— Мне нравиться Филадельфия, — задумчиво произнесла Ицида, поглядывая сквозь створки жалюзи на видневшиеся громады домов.
— Что ж можешь ею насладиться сколько хочешь. Ты много сделала.
— А как письма? — Я просмотрел только пять из них. Кое-какие детали и думается попытка вербовки… Но еще не ясно. Остальные я лишь бегло пролистал, но есть в них кое-что и наличными…
— Каким образом!
— Подумаем еще… А пока, дня на два ты свободна, поддерживай только связь с Генри, Мацудой и остальными и сообщай обо всем мне немедленно. Хочешь ванну?
— Пожалуй, — проговорила Ицыда, открывая дверь в другое помещение большого трехкомнатного номера фешенебельного отеля «Эксцельсиор».