На ее месте осталась песчаная яма, тут же залитая морем.
Подхватившись, Аямэ побежала, не взвидя света, и… проснулась.
Она лежала на своем футоне. Рафу рядом не было.
Какое время она лежала, напряженно вслушиваясь в ночь. Затем вскочила и выбежала из хижины.
— Рафуууууу! — звала она, пытаясь перекричать рев шторма, бушующего за дверью.
Было так темно, что не имело смысла открывать глаза. Несколько раз Аямэ сбивали тяжелые волны, протащив волоком по песку. Она решила вернуться в хижину, но не могла найти ее и мыкалась, как слепой котенок, в непроглядной тьме, натыкаясь на камни и на колючий кустарник. Единственным ориентиром для нее было море и уклон берега, который она чувствовала босыми ногами. Решив идти вдоль него, она пошла, то и дело падая от волн, бивших ее в ноги и в бедра, как тяжелые ледяные мешки. Ее израненная кожа горела, просоленная морем, и Аямэ плакала от боли и от страха.
Она шла долго, долго, пока не поняла — либо она пропустила хижину, либо пошла в другую сторону. Тогда Аямэ пошла назад, и снова шла долго, долго, то и дело падая на камни, пока не поняла, что у нее не осталось сил, и что она сейчас рухнет, и море утащит ее в пучину. Собрав все силы, она отползла от волн, легла и провалилась в тьму, еще более плотную, чем та, которая обступила ее.
Проснулась она от того, что ее кто-то трогал.
— Аямэ, прекрасная Аямэ… — говорил незнакомый голос.
Она открыла глаза и увидела красивого юношу, почти мальчика, сидящего рядом с ней. Он трогал ее за ногу и говорил:
— Прекрасная Аямэ, не спи! Ты замерзнешь.
— Кто ты? — спросила Аямэ.
— Я Мамацу, младший брат великого Камацу-сама, твоего мужа.
— Камацу-сама?..
— Твой муж — бог этой бухты, бухты Камацухара. А я — его брат и верный соратник. Ты уже видела меня. Я пытался предостеречь тебя от козней Песчаного Сюкоку.
— Песчаного Сюкоку?..
— Это демон песка, злейший враг Камацу-сама, которого ты знаешь под именем Рафу. Я был в образе чайки. Помнишь меня?
— Нет… то есть да… — сказала Аямэ, вспомнив огненные эдисугусури и хлопанье крыльев над головой.
— Сюкоку не в силах одолеть Камацу-сама, но стремится погубить тебя и твое дитя. Камацу-сама долго, долго искал подходящую мать для своего наследника. Он хотел, чтобы его дитя было прекрасней неба и моря. Он побывал во многих городах и селениях, в замках самураев, и даже при дворе самого сейдзë*, видел юных принцесс, но ты была красивей всех, кого он видел. Потому он и взял тебя в жены.
_________________________
*Император. — прим. авт.
— Что с ним? Он вернется? Он уже дома?
— Нет, Аямэ. — Мамацу печально покачал головой. — Он ранен ядовитыми клыками Сюкоку. Правда, и его кровь прожгла морду Песчаному, и тот на многие века затаился в недрах берега, там, где песок отслаивается от хаоса; но, пока не заживут раны, Камацу-сама не сможет принимать образ человека.