— А как долго будут заживать его раны?
— Долго, Аямэ. Так долго, что ты успеешь состариться и умереть.
— Нет! — выкрикнула Аямэ. — Нет! Я хочу к нему!
— Это трудно, Аямэ. Почти невозможно.
— Возможно! Я хочу к нему. Я и мое дитя!..
— Нет, Аямэ. Ты — прекраснейшая из творений Аматэрасу*, Ее воплощение на земле, и тебе не к лицу великие страдания и увечья. Ты родишь свое дитя, а я отнесу его Камацу-сама…
______________________
*Богиня восходящего солнца. — прим. авт.
— Нет!!! — Аямэ даже вскочила. — Как ты можешь такое говорить?
— Но ты даже не знаешь, что тебя ждет…
— Расскажи мне, и я узнаю.
— Готова ли ты к великим страданиям и увечьям?
— Да. Готова.
Аямэ сказала это, и только потом ей стало страшно.
—… Готова. А что нужно делать?
— Ну что ж. — Мамацу грустно вздохнул. — В таком случае иди домой, прекрасная Аямэ. Твоя хижина — вон там. Тебе нужно поесть, набраться сил и заснуть. Во сне я явлюсь к тебе, и ты решишь, как быть.
Он снова грустно вздохнул.
— До встречи, прекрасная Аямэ. Позволь поцеловать тебя. Когда-то уже я делал это. Я долго, долго молил Камацу-сама, и тот наконец разрешил мне…
Он подошел к ней и поцеловал в один сосок, в другой, а затем и в губы.
Его поцелуи были совсем не такими, как поцелуи Рафу, — горячими и зовущими; они были иными — тихими, печальными, как песня иволги перед первым снегом.
Спустя какое-то время Аямэ, нагая, израненная о камни, брела по берегу, прислушиваясь к нежному следу на сосках и на губах. Она думала о том, на что она готова ради Рафу, и насколько это будет больно.
***
Месяц спустя рыбаки, продрогшие от бури, решили попросить приюта в хижине Рафу, несмотря на то, что она пользовалась дурной славой: в округе говорили, что ее облюбовали духи.
Войдя внутрь, они застыли, выкрикивая слова молитв: на полу, в луже крови лежало туловище беременной девушки с обрубленными руками и ногами. Их изумление возросло, когда прямо на их глазах у девушки вдруг появились руки и ноги. Рыбаки в ужасе бросились врассыпную, но буря была такой сильной, что им пришлось вернуться обратно.
Они думали, что девушка мертва, но, приглядевшись, обнаружили, что она крепко спит. Попытки разбудить ее не увенчались успехом. В хижине они обнаружили запасы еды и вина, достаточные для того, чтобы переждать бурю. Когда ненастье улеглось, они пообещали возблагодарить неизвестную богиню (у них не было сомнений в том, что это именно богиня).