— Не знаю!.. Стыдно как-то!
— А то что он, а теперь и я, гладим у тебя между ног, нравится?.. Молчишь… Значит, нравится… Однако, продолжим моё обучение… Скажи мне, как называется то, чем я сейчас с тобою занимаюсь и что, судя по всему, тебе нравится?
— Ну, у нас это зовут дрочкой, а Александр Анатольевич… Сейчас… Дайте вспомню… Как-то по-разному.. Вот: » Позволь-ка мне приласкать, понежить, потешить твою…»
— Ну, ну! Какое он слово при этом произносил?
— Каждый раз разно…
— И всё же… Припомни!..
— То, киса и лохматка, то, как и мы, сика или пиздёнка… А уж коли палец всовывал, то говаривал: «Ну, душенька, теперь дай-ка мне вздуть твой сикель»… И ещё какие-то слова непонятные употреблял, иноземные, небось…
— А мне можно тоже вздуть твой сикель?
Не услышав возражения, да и не ожидая такового, я раздвигаю пальцами малые срамные губки и, проникнув в вульву (на память приходят картинки и термины из медицинского атласа), в верхнем её углу с трудом, но нащупываю крохотный нарост размером менее спичечной головки и начинаю потирать его, с удовлетворением ощущая, как он малость набухает и твердеет.
— Так? – спрашиваю я.
— Угу! – только и произносит Фрося.
— Это ты от удовольствия зажмурила глаза? – продолжаю интересоваться я.
Она согласно машет головой и начинает потихоньку подмахивать жопкой.
— А что потом?.. Всё же, наверное, он заставил тебя снять подтяжки или ремень с его брюк и расстегнуть их… Не так ли?
— Да… Но брюки в первый раз ему пришлось расстёгивать и снимать самому…
— Неужто?… Отказалась, значит? Стыдно было?
— Ещё как!
— Но теперь-то, наверно, уже стыдно не будет?… Привыкла поди?..
— Да где ж привыкла? У нас это было всего лишь несколько раз!.. Да и когда! Сколько времени убежало, отвыкла уж… А с вами внове…
— Ты хочешь сказать, что, коль со мной внове, то и придётся мне сегодня самому разоблачаться?..
— Уж пожалуйста, милый барин, хоть на первый разик, пожалейте меня!.. Дайте мне обвыкнуться с вами!..
— Ну ты, милашка, даёшь: обвыкнуться желаешь! А кто знает, может, это первый и последний раз между нами?.. Не понравишься, и всё, капут, как говорят немцы. Да и во сколько других желающих девок и баб в очереди отведать барского хуйка стоят… Так что, давай не будем привередничать!.. Принимайся-ка, дорогуша за дело!
Такой строгости и привередливости я не ожидал сам от себя ещё минуту назад. Ну, какая казалась бы разница, если я уступлю просьбе девицы, в чём-то ещё испытывающей остатки стыда или просто робости, но не думающей отказывать в главном? Так вот нет же!
Скинув с плеч сюртук и отстегнув подтяжки, я вытягиваюсь на спине. Покраснев, Фрося встаёт на колени лицом ко мне и принимается расстёгивать брюки, затем кальсоны. Приподняв таз, я помогаю ей стащить их с бёдер.
— Надо было бы ботинки ещё снять, но не будем терять на это время, — говорю я. – Что должно последовать дальше? То, что выделывала со мной Шура? Или у вас это было как-то по другому?