— В деннике потом…
— А в начале?
— В начале на сеннике…
— Пошли туда!
Прыснув от смеха, девица прижимает руки ко рту, укоризненно покачивает головой и говорит:
— Туда надо залезать!
И показывает наверх, на чердак.
— Зачем? – уже догадываюсь, но делаю вид, что не понимаю, я.
— Удобно там: сена много и видно хорошо из окошка, если кто идёт сюда…
— Да, ради этого стоит и слазить… А где лаз туда?
Она отрицательно покачивает головой.
— Что, нет?
— Есть-то есть, но с вонной стороны…
— С какой?
— Ну,.. с той, уличной…
— И что?
— А то, что всяк видит, кто по нему лезет… А вот в закутнике есть и снутри…
— Это что такое – закутник?
— Тёплый хлев, коровник.
— А там сейчас кто-нибудь есть?
— Нет, я там была одна-одинёшенька…
— Ну так что мы тут стоим? Побежали туда?
— Побежали! – смеётся девица и, взяв меня за руку, бегом устремляется к этому самому коровнику.
У его ворот она снимает со скоб лестницу, заносит её внутрь, приставляет к одному из стояков, залезает наверх, приподнимает и сдвигает в сторону дощатый ставень, после чего довольно живо вскарабкивается в образовавшееся отверстие, а затем, не вставая с колен, наклоняется вниз и машет мне рукой. Я быстро следую за ней и когда по пояс высовываюсь, то оглядываюсь: помещение большое и сумеречное, сена уже почти нет (ещё бы, сегодня, насколько я понял то, о чём говорила лесничиха, только начинается заготовка нового сена), но неподалёку от слухового оконца чьими-то заботами сохранена немалая копёнка.
— Нам туда? – киваю я в том направлении головой.