Почувствовав, что алкоголь начинает действовать, Порогин придвинулся поближе к незнакомке и выплеснул ей в стакан оставшиеся полбутылки. Особа лихо влила коньяк в свое горло и начала сбивчивый, удивительный рассказ.
— Как же, как же, сразу догадалась, он и тебя, значит, зубодерами. А, наверное, он и еще кое-что с тобой сделал. Понимаю, очень неприятно, когда чувствуешь в своей заднице включенную электропилу. Ничего, это он тебя еще пощадил. Дай слово, несчастный юноша, что ты прежде, чем я тебе расскажу о нём, посадишь меня на время куда-нибудь, к вам в карцер, потому что, — понизила она свой хриплый голос, — он обещал этой ночью замочить меня.
— Кто? — зашипел все еще ничего не понимающий Порогин.
— Да Мэри же, Мэри, — женщина, раскачиваясь, продолжала свой хаотический рассказ.
— Он еще малюткой был выродком: ножки, ручки — маленькие, кривые, но необычайной, нечеловеческой силы. Он так однажды двиганул своей ножкой по голове матери, что до сих пор бедняжка доживает свой век в сумасшедшем доме. Но главное в Мэри была не сила, и не огромных размеров член, который наводил ужас на всех домочадцев; у него были длинные и кривые, как у гориллы, зубы. Да и личиной своей он напоминал самого дьявола. Однажды набожная старуха, которая присматривала за ним в отсутствие родственников, вырвала клещами его жуткие зубы.
«Следствие религиозной экзальтации,» — подумал Порогин.
— Но вот прошло тридцать пять лет после того случая, Мэри стал жестоко мстить. А жертвами он, конечно, же, избирал набожных старух — одуванчиков. Боже, Боже мой! да ты и сам бы мог об этом догадаться. Вы все сбились с толку от того, что нет никаких следов, улик, или свидетельств. Это тоже немудрено: вы не знали, с кем столкнулись… Теперь слушай меня внимательно, начальник. Я, лично, была его любовницей, — женщина всхлипнула. — И как я терпела, как я терпела! и все это потому, что боялась его. Может быть с обычным смертным я поступила бы иначе.
Порогин удивленно воззрился на свою собеседницу.
— Но ведь Мэри — не обычный смертный. Это Сатана, оборотень, он свободно может перевоплощаться в разных животных, в основном, в кошек. Кошки — это его любимые животные.
Его не берут ни пули, ни нож, ни огонь, ни вода, в общем, — выдохнула незнакомка, — я, я одна знаю секрет его жизни. И сейчас я тебе о нем расскажу, но сперва возьми адрес, где живет Мэри.
Женщина быстро что-то чиркнула на листке бумаги и передала Порогину.
— Ну, а теперь слушай главное, — вдруг женщина осеклась и поморщилась — Ой, — сказала она, — приспичило, я мухой.
Шатаясь, она поднялась и заторопилась в сторону туалета.
Порогин развернулся и стал наблюдать за ней в большое зеркало у стойки, которое охватывало всю залу бара. Он судорожно переваривал только что услышанное им: «Не человек, оборотень, кошка… стоп!..» Вдруг он вздрогнул, увидев, как в дверь дамского туалета прошмыгнула всклокоченная худая кошка. «Откуда она здесь?» — Порогин тряхнул головой и стал соображать далее:
«Ну, если мы имеем дело с оборотнем, ни о каких уликах, тем паче следах, не может быть и речи. Нет-нет, все это похоже на банальную мистику, на пьяный бред. Однако интересно дослушать эту ненормальную до конца. Во всей этой дьявольщине есть что-то, и, потом этот адрес, — Порогин быстро скользнул по нему глазами, — Затонская 16:
Неожиданно спокойную атмосферу бара разрезал душераздирающий вопль, который вырвался из женского туалета.
Раздвигая толпу руками, и на ходу показывая удостоверение, Порогин шагнул в дамский туалет. То, что предстало перед его глазами, было воистину ужасно: его недавняя собеседница была втиснута головой в пасть толчка. Да, это сделал человек необычайной физической силы! Туловище жертвы было смято, точно кукольное. Были сломаны и размозжены ключицы, а раздавленная голова покоилась в отходном отверстии.
На цепочке сливного бачка вместо ручного набалдашника, висел вырванный с корнем язык, а на полу, зловеще поблескивал металлом, валялись здоровенные клещи-гвоздодеры…
ЧАСТЬ IV.
ЗАХВАТ.
«И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой.»
Миша Лермонтов.
В два часа тридцать минут четыре машины неслись по сонному городу, по адресу: Затонская 16. В первой легковой машине с мигалкой находились Порогин и Босс. Три другие военизированные машины были битком набиты отпетыми головорезами. Оружие они держали наготове, всматриваясь по-волчьи в ночную тьму.
Дело было ясное — эти люди шли на риск, риск такого размера, что сомневаться было нечего: они ехали в горло самого ада. Видимо, преступник, которого они хотели захватить, или обезвредить, обладал далеко незаурядными качествами и способностями.
— Не знаю — говорил Босс, — последнее время я тоже стал суеверным и сентиментальным. Все перевариваю то, что ты мне рассказывал, Порогин: мм-да.
— Думаю, — продолжал Босс, трясясь на сиденье, — мы правильно сделали, что прихватили с собой ребят. Сейчас мы возьмем это чудовище. Как там его — Мэри, что ли? Только в одно я не могу поверить — в этих кошек и оборотней. Сейчас ты увидишь, как этот мытарь сделается в наших руках мягким, напуганным школьником, ну, вроде твоего сынишки… Стоп, кажется, приехали. Выключить фары, — распорядился Босс по рации.