смотрела на нее, беспомощно лежащую на обочине шоссе.
— Мне будет так весело делать ремонт в этом доме, — насмешливо сказала она Барбаре. — Ты, наверное, знаешь мою мать, она — президент Уоррентонского исторического общества. Она уже много лет жалуется на то, как Общество нуждается в том, чтобы получить контроль над этими поместьями. Как только он будет выставлен на аукцион после твоего развода, мы с Ричардом его выкупим! — Эта наглая дерзость лишила Барбару дара речи, когда внезапно ее внимание сосредоточилось на большом золотом медальоне, который Ким носила на шее.
Она сузила глаза до щелочек и спросила незваную гостью:
— Откуда у тебя этот медальон?
Неожиданный вопрос сбил Ким с толку.
— Мне его подарила моя мать много лет назад.
Без предупреждения Барбара схватила медальон и сорвала его с цепочки испуганной женщины.
— Ты, чертова сука, я отдам тебя под арест за побои и кражу имущества! — крикнула Ким.
— Послушай, шлюха, пять лет назад, когда мы принимали твое драгоценное Общество, этот медальон был украден из этого дома. Он принадлежал моей матери, и, очевидно, твоя жалкая сука-мать украла его. Тогда был составлен полицейский отчет, а также страховой отчет домовладельца с цветными фотографиями этого медальона, включая фотографии вот этого!
Барбара нажала на скрытую кнопку, чтобы показать внутри медальона черно-белую фотографию Барбары и ее матери, празднующих одну из побед Барбары в качестве звезды трека.
— Это — фотография меня и моей матери, Эллисон Феррел. Если тебе этого недостаточно, то на медальоне выгравировано ее полное имя. Мой отец подарил его моей матери, когда я родилась. На медальоне также выгравирована дата моего рождения. Так что, звони в полицию, если хочешь, потому что единственный, кого тут арестуют, — это твою жалкую хуесосную задницу! А теперь я хочу, чтобы ты убралась с моей территории! На самом деле, я хочу, чтобы все вы, жалкие сучки, убрались из моей собственности сию же гребаную минуту!
Последовал смерч активности, когда члены Общества были бесцеремонно изгнаны с территории. Барбара помогла им, выбросив их вещи с лужайки на улицу перед аплодирующей толпой.
Барбара стояла, тяжело дыша, перед толпой, глядя прямо в потрясенное лицо своего отчужденного мужа, и сказала:
— Пусть это будет предупреждением, это последнее, что ты когда-либо украл у меня, Ричард Ловетт!
Она вошла внутрь и набрала номер на быстром наборе.
— Здравствуйте, мисс Старр, это — Барбара Феррел, с этого момента я использую свою девичью фамилию. Я просто хотела дать вам знать, что вы скоро отработаете свое содержание.
Она объяснила весь сценарий, и ее адвокат перешла в режим контроля ущерба, позвонила прокурору в Уоррентон и рассказала ему все подробности спора.
Она закончила разговор так:
— Теперь я уверена, что президент Уоррентонского исторического общества придет к вам и скажет, что это Эллисон Феррелл подарила ей медальон в качестве сувенира. Вам нужно напомнить себе, что миссис Феррел умерла пять лет назад. Медальон записан и сфотографирован в завещательных документах ее имения. В страховом полисе домовладельца Ловетта после смерти миссис Феррелл есть список и фотография медальона. Кроме того, в полицейском отчете также есть фотография. Так, как же миссис Феррел передала ей подарок, после того как умерла?
Как оказалось, прокурор и впрямь встречался с президентом Исторического общества, шефом полиции, мэром, их женами, Ричардом Ловеттом и его невестой.
Все они кричали, требуя голову Барбары Ловетт, поскольку медальон был подарком от Эллисон Феррел. Прокурор сказал, что он изучит этот вопрос и определит, оправданы ли уголовные обвинения. Когда они ушли, он мысленно вознес благодарственную молитву своей однокурснице Веронике Старр, что избежал этой ловушки.
Пятого июля в доме Барбары появилось множество записок и открыток от доброжелателей, благодаривших ее за то, что она выступила против Общества.
Там же лежал пакет с адресованной ей карточкой. Она открыла его и обнаружила новую пару кроссовок New Balance ее размера и несколько пар толстых спортивных носков. Еще там было несколько пар спортивных шорт и рубашек. На конверте было написано: «Поздравляю с Днем Независимости», на маленькой открытке было написано: «все надо в меру».
Одно из того, что она решила сделать, чтобы отпраздновать, — это двинуться вперед и запланировать вынуть физраствор из своей груди, что она засунула туда по приказу Ричарда.
В тот день, когда ей сделали операцию, она пришла домой и обнаружила, что ее кованая железная ограда смонтирована, в комплекте с оригинальными украшениями. Она уже почти жалела, что не попросила Джона починить теплицу своей матери.
Когда она вышла на задний двор, то обнаружила, что теплица полностью восстановлена и снабжена новыми приспособлениями и инструментами. Она решила, что как только снимет компрессионный бюстгальтер и пройдет две недели восстановительного периода, она начнет сажать орхидеи.
Джон приходил каждый день, чтобы проведать ее, и каждый раз приносил ей в подарок орхидею в горшке. После того как он показывал ее ей, он шел и заново высаживал орхидею в ее теплице. Каждый день это был другой сорт. Когда, наконец, закончился период восстановления, она пошла в оранжерею, чтобы обнаружить, что на каждую из тех, что он показывал ей, было три, которых он не показывал.
Вся оранжерея была заполнена живыми трепещущими орхидеями. Она порывисто обняла его и почти пожалела, что пришлось отодвинуться. Она поняла, что уже давно не была с мужчиной.
Будет ли Джон заинтересован в том, чтобы стать другом с привилегиями? Захочет ли она? Возможно, ей действительно требовалось подумать, прежде чем сказать об этом Джону. Потому что, как бы ни рассматривать, это изменит ход игры. И как это повлияет на ее развод? Воспользуется ли Ричард этой информацией, чтобы изобразить Барбару шлюхой в их битве за опеку? Да, черт возьми, он так и сделает! Это само по себе делало такую идею очень плохой.
Все что понял Джо — это что в одну минуту его обнимала прекрасная дама, а в следующую она замерла в его объятиях и оттолкнула. Он понятия не имел, что натворил. Могла ли она почувствовать его мгновенную эрекцию, когда обнимала его? Должна была! Как он может извиниться за это? Он стал очень несчастен.
***
Тем временем дело о разводе стало радиоактивным. После того как Барбара поставила Ричарда и Общество в неловкое положение, они поклялись вырвать из нее все до последнего цента. Они подавали показания за показаниями, чтобы увеличить судебные издержки. Была нанята целая армия квалифицированных свидетелей, а это означало, что адвокатская контора Барбары была вынуждена тоже нанять целую армию экспертов. Из-за этого судебное разбирательство значительно затянулось.
Они даже пытались уволить Барбару с преподавательской работы, но быстрый звонок ее адвоката в школьный округ остановил это. Все это превратилось для Барбары в стресс, хотя ее адвокат продолжал говорить, чтобы она не беспокоилась, так как за это платят.
Барбара снова стала бегать, на этот раз медленно и осторожно. Первая пробежка была только до конца квартала и обратно. Было почти нелепо думать обо всех разминках и растяжках, которые она делала, чтобы пробежать такую короткую дистанцию, но Барбара решила на этот раз быть дисциплинированной. Следующий забег был на сто метров дальше. А третий прибавил еще сто метров. До конца первой недели она продолжала прибавлять по сто метров в день.
На второй неделе она пробегала только ту дистанцию, что преодолела к седьмому дню. Так что, всю вторую неделю она адаптировалась к этому расстоянию. В первый день третьей недели она опять прибавила сто метров. Каждый день третьей недели она добавляла по столько же. На четвертой неделе делала акклиматизационные пробежки. Так оно и шло, нечетные недели были приращениями, четные — акклиматизацией.
Это было нелегко …