Все, Егоров, дальше коротко. Не хочу подробно. Сначала их электроошейниками вразумляли, пока до них не дошло, потом они друг друга этими пластмассками полосовать стали — это ножи канцелярские были, только обломанные до половины лезвия. Таким сразу не убьешь, а кровищи — море. Дрались они как дети, видно, что нихуя, кроме как в рот брать, не умеют. Махнет — отскочит. Потом одна нечаянно другую по мясу зацепит, потом другая ее в ответ, звереть обе начинают: «ах, вот ты как!» Девки же свое тело ценят Ну и дальше чисто бабская драка с дикой лютостью, пока одна встать уже не сможет. А вторая все полосует ее этим бокскаттером по лицу, и визжит как бешеная.
Егоров, я такого отродясь не видел. Знаю, что мы с тобой творили, не белоснежка но это через оргстекло я скоро снимать уже не мог — его кровью изнутри забрызгало, пересел с камерой повыше. Бекимова пилюля непростая, я как деревянный был, почти ничего не чувствовал, пока первую пару снимал.
Растащили их, победительницу увели под руки, проигравшую двое за руки взяли, на колени примостили, вышел третий, башку ей запрокинул и отрезал. Как? Ножом, блядь, Егоров! Туда-сюда и между позвонками. Башку унесли, тело оставили. Наверное, чтобы следующих спортсменок правильно мотивировать. Аудитория похлопала, и тут я вторую таблетку Бекима сожрал. Понял, что он имел в виду, когда на «вертушку» меня сажал — «если совсем устанешь».
Так три пары. Из шланга пол водой продуют, чтобы на крови не поскальзывались, и поехали дальше. Третьей паре кроме бокскаттеров еще что–то вроде короткого шила выдали. Четвертой пары не было, видно не сложилось с ними, не договорились. Хорошо, что я снимал, а не смотрел глазами. Через видоискатель во всей красоте не увидишь, а то бы я тронулся там головой.
Потом вывели счастливых победительниц, одна стоять не может, две от кровищи аж лоснятся, как свежевыкрашенные скамейки. Им вежливо похлопали, — вообще, Егоров, я тебе скажу, какие-то ненормально спокойные все болельщики там были, — и увели. Не думаю что награждать. Там от баб почти ничего не осталось. Знаешь, на что похожа резаная рана, когда края расходятся? Глубже жировой прослойки? А на лице? А на груди? Короче увели их. Я думал — все уже. Опустил камеру.
Хуй там. Марек машет — снимай. Вывели четвертую пару и затравили собаками. Рыжая с кудряшками и черная, коротко стриженая. Да не собаки рыжая и черная, блядь, а девки! Собаки разные были, ротвейлеры, доберманы в основном. Но мне уже похуй вообще все было. Визг и рычание стояли на весь цех, собаки от крови как взбесились. А я словно сквозь вату все слышу.
Закончилось и это, зрители столпились вокруг столика, Марек машет — не снимай. И тут нарушил я Третье Правило Хаши. Сделал вид, что в камере копаюсь, а сам карточку вытащил и в накопитель воткнул. Перегнал, вернул на место. Сам не знаю зачем. Крыса подсказала, которая у меня в голове живет.
Вышел мужик, который за главного, поздравил победителей, а проигравшим — утешительные сувениры на память. Вынесли три коробочки, вручили. Даже знать не хочу что там. Что можно с мертвой головы снять?
Все. Я Мареку карточку отдал, он поблагодарил, довез до вертолета, тем же путем назад. Уже вечер. Беким встречает, смотрит внимательно, молчит. Помог камеру донести до блока. И говорит — забудь. И никому не говори. Никогда. На завтра и послезавтра съемки отменяются. Зашел я к себе, зараза моя маленькая крутится вокруг, прыгает — что, да как, да где ты был? За едой побежала. И тут меня бекимовы пилюли попустили, и я вырубился.
Так я же и не говорю никому. Нет, ну тебе, Егоров, можно. Ты же мне снишься.
***
Вася встал после обеда, вялый и потный. (специально для candyfoto.com) Через час позвонил Хаши, сухо поблагодарил, извинился за причиненные хлопоты. Объяснил, что основной оператор подвел, а отменить мероприятие было никак невозможно. Двойная премия перечислена, два, нет, три дня отпуска. Потом голос ходжи потеплел и сообщил, что случай был, действительно, исключительным, он уважает принципы Васи, и постарается на будущее не злоупотреблять. Если, конечно, Вася не решит подписать вторую часть контракта. Просто форс-мажор. Пока, Вася, отдыхай. Можешь во Влеру съездить, если хочешь, возьми с собой кого-нибудь. Кого хочешь. Если что — моя это личная просьба. Отбой.
Вот так.
Вася во время разговора смотрел как Бьют гоняет на его ноутбуке какой–то «арканоид», и понимал — это вилы. Или Бьют и каторга у Хаши, или вполне возможно Вася вздрогнул.
— Бьют, — сказал Вася. Бьют, не оборачиваясь, досадливо дернула плечом, потом взвизгнула, подпрыгнула на стуле, рассерженно развернулась.
— Последняя жизнь у меня была! Из-за тебя шарик потеряла. Ну, что еще?
— Собирайся, во Влеру поедем. На мотоцикле. На пляже загорать. На два дня. Я номер сниму. Купим тебе что-нибудь. — Бьют взвизгнула еще раз и кинулась Васе на шею.
Васина крыса выразительно покрутила пальцем у виска.