С приближением субботы я обнаружил, что становлюсь все более и более возбужденным. Блин, можно подумать, я был подростком, идущим на первое свидание. Я действительно нервничал, и я был не единственным. Я мог сказать, что и она тоже.
Несмотря на то, что мы оба нервничали, вечер прошел без сучка и задоринки. Она явно была внимательна во время нашей интимной беседы. Она вспомнила, что я люблю итальянскую кухню, поэтому первое, куда мы заехали, был ресторан Луиджи. Я никогда там не был, но еда была отличной. Я также отметил атмосферу — романтическую, очень романтическую: освещение давали свечи на маленьких, интимных, накрытых клетчатыми скатертях столиках… все работало.
Далее мы пошли в театр. Раньше он назывался Шуберт, но его выкупили, и теперь там были инициалы. Несмотря на эту аббревиатуру, новая компания полностью отремонтировала это место и вернула ему его славу начала двадцатого века. Мы увидели замечательную пьесу, а затем направились через улицу к Кухне мамы, чтобы съесть кусок их знаменитого восьмисантиметрового пирога и выпить чашку кофе. Это был один из самых приятных вечеров, которые я мог вспомнить, и мне очень не хотелось видеть его конец. Было около часа ночи, когда я проводил ее до двери.
— Что ж, — начал я, слегка смущаясь, — я знаю, что это должна быть женская фраза, но хочу поблагодарить тебя за прекрасный вечер.
— Не упоминай об этом, — усмехнувшись, ответила она.
— Я бы хотел узнать про твой день рождения.
— Так можешь просто спросить меня.
— Хорошо, когда у тебя день рождения.
Я не мог сказать, исходило ли то яркое свечение, что я видел, от освещения ее крыльца или от ее улыбки, когда она ответила.
— У тебя есть время спланировать, у меня не раньше четвертого сентября.
— Четвертое сентября, понял, — ответил я. — Теперь эта дата навсегда запечатлелась в моей памяти, так что приготовься к ночи, которую ты не забудешь.
Сначала она ничего не сказала, просто улыбнулась и погладила рукой мою грудь.
— Я… я хочу пригласить тебя, но не буду. Думаю, у тебя может возникнуть соблазн принять меня, а завтра об этом пожалеть. Я уважаю твои чувства по поводу того, что ты не собираешься спать со мной до развода. Ты — хороший человек, Дарин, и я хочу, чтобы ты оставался таким. А теперь поцелуй меня и пожелай спокойной ночи.
Я так и сделал.
***
Когда весна перешла в пышное цветение с более высокими температурами и холодными дождями, я обнаружил, что испытываю более смешанные эмоции. Почти всю мою сознательную жизнь весна была просто сменой времен года в постоянном состоянии событий и обстоятельств. Этой весной все было иначе. Впервые за двадцать один год рядом со мной не будет моей постоянной спутницы. Это была одинокая мысль, но, слава богу, через несколько недель со мной будут мои мальчики.
Как оказалось, это тоже не совсем так. Однажды субботним утром, примерно за месяц до того, как они должны были приехать домой на лето, мне позвонил Чад:
— Привет папа.
Я всегда мог сразу понять, когда что-то не так. Даже когда они пытались это скрыть, в их голосах всегда была заметная небольшая интонация.
— Привет, Чад, все в порядке? Ты говоришь как-то подавленно.
Я услышал его смешок.
— Господи, папа, как ты это делаешь?
— Я знаю своих мальчиков, сынок. Что случилось?
— Ну, на самом деле все в порядке, — пробормотал он. — Просто… Я… ах… Мне нужно тебе кое-что сказать, и я чувствую себя виноватым.
— Виноватым; в чем?
— Я…
Я слышал, как он вздохнул.
— Что ж, я не увижусь с тобой этим летом.
Я почувствовал, как мое сердце снова разрывается, но не хотел ничего говорить, пока не пойму, что происходит. Он воспользовался моим молчанием и продолжил.
— Ты помнишь девушку, о которой я говорил на Рождество, Шайенн?
— Да, конечно, — ответил я. Я вспомнил, как Кендра говорила мне, что она думает, что он серьезно относится к ней по тому, как он говорил. Думаю, есть некоторые вещи, которые женщины усваивают быстрее, чем мужчины.
— Что ж, — продолжил мой старший, — ее отец владеет компанией по производству компьютерного программного обеспечения в Сиэтле, и он предложил мне работу на лето.
— Сиэтл? — Мне было очень трудно сохранять самообладание.
— Да, извини, папа; я знаю, что ты разочарован, и я правда чувствую себя виноватым, особенно из-за твоей ситуации с мамой, но я должен это сделать, папа.
— Конечно, должен, сынок, — сказал я, с трудом убеждая себя в серьезности своих слов. Я знал, что должен заверить его, что согласен с его решением, но как мне скрыть эмоции из своего голоса? Как мне не сломаться? Я глубоко вздохнул, велел себе встать и просто сделать это.
— Послушай, сынок, ты — взрослый. Поверь мне, я это знаю. Я наблюдал, как ты превратился в прекрасного мужчину, и я очень горжусь тем, кем ты стал. Как родители, мы знаем, с того момента, как наши дети выходят в мир, лучшее, что мы можем сделать, это любить их, поддерживать, обучать и готовить к тому, чтобы когда-нибудь они ушли в самостоятельное плавание. Я не скажу, что это легко, но с того момента, как вы родились, мы все знаем, что это именно то, что значит быть родителем. Не беспокойся обо мне; пойди и покажи им, из чего ты сделан.
Я так гордился собой за то, что не разрыдался во время своего небольшого выступления, а после услышал, как на другом конце провода плачет Чад.
— Папа, я могу только надеяться, что когда придет время, я хоть наполовину стану таким отцом, — рыдал он.
— Сынок, ты будешь вдвое лучшим отцом, чем я; если говорить об этом, похоже, ты довольно серьезно относишься к этой девушке.
Ему потребовалось всего мгновение, чтобы снова взять под контроль свои эмоции.
— Папа, я… я люблю ее, я на самом деле ее люблю. Мы планируем пожениться, как только закончим колледж через пару лет.
Еще один шок! После этого телефонного звонка мне требовалась терапия. Я сразу понял, что теряю его не на лето, вот оно. Я терял его, чтобы он мог жить собственной жизнью.
— Поздравляю, сынок, — с гордостью сказал я ему. Я вспомнил тот момент, когда понял, что женюсь на Кендре, и вспомнил, как безумно счастлив я был.
— Спасибо, папа. Дуг все равно проведет лето с тобой. Он хотел, чтобы я спросил тебя, не сможет ли он получить мою работу в представительстве?
Прошлым летом я поставил Чада на зарплату в автосалоне. Он ремонтировал тормоза, менял масло, бортировал шины и тому подобное. Теперь настала очередь Дуга. Я не мог не задаться вопросом, сколько времени пройдет до того, как он улетит, и я останусь полностью один.
— Конечно. Скажи ему, что егоу будут ждать.
— Это здорово, папа, спасибо. Я знаю, что это его обрадует.
Мы поговорили еще несколько минут, прежде чем повесить трубку. Я не шутил, когда сказал, что после этого звонка мне потребуется терапия или, по крайней мере, кто-то, с кем можно поговорить. Я думал позвонить Кендре. В конце концов, мы вместе работали двадцать лет, воспитывая Чада, чтобы он стал мужчиной. Я знал, что она тоже с нетерпением ждала встречи с мальчиками. С кем лучше поделиться сочувствием, чем она?
Во-первых, мне потребовалась пара минут, чтобы собраться вместе. Я взял пиво из холодильника и сел в свое мягкое кресло. Я задавался вопросом, почему жизнь должна быть такой чертовски сложной. Здесь мой старший сын был влюблен, начинал карьеру и пробивал себе дорогу в мире. Я должен был быть так счастлив за него… и был… но в то же время я не мог не пожалеть себя. Мне было стыдно за свои эгоистичные мысли, но я ничего не мог с собой поделать… Сиэтл?
Я потянулся и закрыл глаза, чтобы на пару минут расслабиться, прежде чем взять телефон и нажать на быстрый набор.
— Привет, незнакомец. — От звука ее голоса мне стало немного легче.
— Да ладно, прошло не так уж много времени, — ответил я.
— Думаю, что нет. Просто мне так кажется.
…