в потолок и пытаясь отдышаться после фантастических двух часов.
— Дарин, ты думаешь подарить мне что-нибудь на Рождество?
Я подумал, что это глупый вопрос. Естественно, я собирался ей что-нибудь подарить.
— Конечно, — ответил я.
— Я знаю, как можно совместить рождественский подарок с моим подарком на следующий день рождения.
Это звучало интригующе.
— И как мне это сделать?
— Ну, ты же знаешь, я принимаю таблетки, с тех пор как мы начали заниматься любовью.
— Да. — Тот факт, что она сказала «заниматься любовью» вместо «секса», не ускользнул от меня.
— Ну, я бы хотела прекратить.
На мгновение мне пришлось задуматься о том, что она говорит. Первое, что пришло мне в голову, это то, что она хочет прекратить заниматься сексом, потом меня осенило, но прежде чем я смог заговорить, она воспользовалась моим ошеломленным молчанием и продолжила:
— Дарин, когда мы с Томом поженились, то не могли дождаться появления детей. К сожалению, он погиб до того, как это стало реальностью. Дарин, я так сильно хочу ребенка, что чувствую его вкус, и я не становлюсь моложе… После смерти Тома я отказался от этой идеи, потому что не думала, что когда-нибудь найду другого мужчину, которого хотела бы иметь отцом своего ребенка, но ты заставил меня передумать. Если я перестану принимать таблетки сейчас, это потребует от моего тела немного акклиматизироваться, но думаю, что смогу зачать ребенка к Рождеству. Если это произойдет, ребенок родится вблизи моего дня рождения.
Она даже не дала мне возможности ответить, прежде чем попыталась развеять возражения, которых ожидала.
— Дарин, с твоей стороны не будет никаких финансовых обязательств. У меня хорошая страховка, которая покроет дородовой уход и все больничные счета, и у меня есть достойная работа плюс страховка от смерти Тома, так что, я бы не стала просить у тебя какой-либо поддержки или денег любого рода.
Разговор о разорвавшейся бомбе. Я внимательно изучал свои растущие чувства к ней, но даже и не думал о другом ребенке. Я не знаю почему, ведь это вполне естественно, когда происходит между двумя людьми, которые любят друг друга, но полагаю, что в моем возрасте и с двумя уже взрослыми детьми это просто не входило в общую картину.
Я почти чувствовал, как воздух в отчаянии покидает ее легкие, когда я начал говорить:
— Шерил, быть отцом — это гораздо больше, чем просто финансовая поддержка. Есть ответственность…
— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — выпалила она. — Я понимаю, у тебя уже есть двое прекрасных детей, если бы ты не захотел быть в ее жизни, я бы не стала на тебя давить.
— Шерил, позволь мне продолжить.
— Извини, продолжай, — сказала она. Я слышал в ее голосе уныние.
— Я не могу быть отсутствующим отцом, Шерил; это просто не для меня. Я не могу просто стоять в стороне, пока мой ребенок растет, и не быть частью его или ее жизни.
Я услышал тихий всхлип и, оглянувшись, увидел, что по ее лицу текут слезы. Я повернулся к ней лицом и стер ее слезы пальцем.
— Но я думаю, что у меня есть решение этой проблемы, — сказал я.
— Какое?
— Ну, ты могла бы выйти за меня замуж.
Ее голова повернулась набок, когда она пристально посмотрела мне в глаза.
— Ты серьезно?
— От всего сердца, — заверил я ее. — Но прежде чем ты ответишь мне, я хочу, чтобы ты подумала о разнице в нашем возрасте. Сейчас это не так много значит, но по мере того как мы становимся старше…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, снова прерывая меня. — Да, только подумай, когда тебе будет сто, мне будет всего восемьдесят шесть, — со смехом сказала она.
Я был серьезен.
— Да, но мне также будет шестьдесят, когда тебе — всего сорок шесть, семьдесят, когда тебе — всего пятьдесят шесть.
— И что?
Она не поняла.
— Дорогая, ты все еще будешь сексуально активна, на самом деле ты достигнешь своего пика, а я буду на пути к импотенции.
— Язык что, станет мягким?
— Дорогая, я серьезно. Что…
— Хорошо, тогда я тоже буду серьезна, — сказала она раздраженным тоном. — Это самая неуважительная и оскорбительная вещь, которую ты мне когда-либо говорил.
— Я просто думаю о тебе, — сказал я защищаясь.
— О… ты на самом деле думаешь, что я такая чертовски мелкая, что секс — это все, что мне нужно?… Настолько мелкая, что я бы попросила мужчину, которого не любила, быть отцом моего ребенка или обменять его на когда-нибудь на более молодую модель?
Когда она так выразилась, это действительно звучало плохо.
— Ладно, нет, я не думаю, что ты мелкая. Я просто хочу, чтобы ты рассмотрела все аспекты. Есть еще один, мне будет шестьдесят, когда нашему ребенку будет четырнадцать. Я не уверен, что это справедливо для него… или для нее.
— Дарин, ты меня любишь? — прямо спросила она.
Я не колебался.
— Да, очень люблю!
— И я люблю тебя — очень сильно. Ты веришь, что полюбишь нашего ребенка?
— Конечно, что за вопрос?
Она проигнорировала мой взволнованный тон.
— И я знаю, что наш ребенок будет любить своего отца, так что, давай просто забудем всю возрастную чепуху, пожалуйста.
Я со вздохом снова повернулся к потолку. Я ничего не мог с собой поделать, разница в возрасте меня все еще беспокоила, но ее это явно не беспокоило. Я просто все думал о том, чтобы завести еще одного ребенка в столь позднем возрасте. Если бы расписание работало так, как надеялась Шерил, мне было бы сорок шесть, когда он родится. Ему или ей будет тридцать, когда мне станет семьдесят шесть.
— Ты все еще думаешь о разнице в возрасте? — спросила моя новая невеста.
Я не хотел начинать ссору, но должен был быть честным.
— Да, не столько между нами, сколько между мной и нашим потомством. Мне будет за шестьдесят, когда он будет в старшей школе. Большинству других отцов будет за сорок. Не будет ли ему неловко иметь такого старого отца? Больше всего меня беспокоит то, что он еще молод… или она, — поправил я себя. Как только я сказал это, то понял, что не должен. Я забыл о Томе. Я снова посмотрел на нее и увидел свежие слезы, в то время как она говорила:
— Черт возьми, Дарин, завтра никому не гарантировано. Мы с Томом купили этот дом для того, чтобы завести детей. Он умер еще до того, как мы начали. Что, если бы я уже была беременна? Что, если бы это случилось год спустя, и у нас уже родился ребенок? Что, если я заболею и умру раньше тебя? Если бы все думали так, ни у кого никогда бы не было детей. А что касается смущения, если ему в тот момент будет стыдно, так только за то, что мы воспитали его таким, — сказала она, перебрасывая простыню мне на бок и вставая с кровати.
За последний год мы провели много времени вместе. Я впервые увидел ее рассерженной.
— Куда ты идешь?
— Домой, — коротко ответила она. — Позвони мне, когда вытащишь свою голову из задницы.
Я спрыгнул со своей стороны матраса и поспешил обойти изножье кровати, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.
— Ты никуда не пойдешь, — сказал я. — Отныне мы делаем все как пара. Я люблю тебя и молюсь, чтобы дожить до ста лет, но если я этого не сделаю, то все оставшееся время я хочу провести с тобой и нашим сыном… или дочерью, — сказал я с улыбкой.
— Ты на полном серьезе? — спросила она с медленно развивающейся улыбкой. — Больше нет этого дерьма типа старика?
— Больше никакого дерьма стариков, — подтвердил я, прежде чем чуть не задушил ее большим сочным поцелуем. Поднявшись, наконец, подышать воздухом, мы остановились, чтобы выпить бутылку шампанского по дороге к ее дому, где у нас состоялась импровизированная вечеринка, посвященная долгой и счастливой совместной жизни, одновременно смывая в унитаз ее противозачаточные таблетки. Оттуда мы перенесли празднование в спальню. Едва я снова смог принять роль нового отца, я действительно с нетерпением стал ждать этого. Мне …