Мягкий шорох шин, означал самоустранение ещё одного Котруэняна.
— Вопрос спорный, мне не было известно о социальном эксперименте, Мною двигало лишь чувство филантропического характера. Я не отдам камень, — заявил капитан.
— Для достижения своих целей, вы украли мою женщину и шантажировали меня выполнить ваши требования, ценой её жизни, — сделал заявление Судья, — это противоречит канонам вашей морали!
— Мы не крали её, — пояснил капитан, она вольна поступать, как ей заблагорассудится.
— Камень и женщину, украла я, — сказала киборг. Её жизни по-прежнему угрожает опасность, если ты, Землянин, не включишь камень и не передашь его будущим правителям вашей планеты, присутствующим здесь.
— Кто создал этого андроида? — поинтересовался Судья.
— Я самоустраняюсь, — сказало земноводное и исчезло из зала.
Женщина-киборг, замерев на мгновение, потеряла равновесие и с сильным грохотом упала вперёд. Её жизнедеятельность была полностью прекращена.
Сфероиды с бешеной скоростью завращались в тумане, показывая, как их хозяин зол. Его телепатема была приказывающей.
— Вердикт: Вернуть камень на приличествующее ему место. Вернуть Землян, пожелавших вернуться на их историческую Родину. Запретить приближаться Котруэнянам к планетарной системе Солнца на 24 миллиарда парсеков. Три земных минуты на исполнение!
Мы плыли по Тихому океану. Камень медленно опускался в Марианскую впадину, где его должны были найти наши предки не через одну тысячу лет. Вдали виднелся океанический лайнер, со смешным названием: «Пусси». Нас давно заприметили и, подбадривая гудками, направлялись в нашу сторону Корабль был окрашен в весёленький розовый цвет. Среди пассажиров мужчинам не была места. Впрочем женщины разных расцветок волосяных покровов и цветности кожи, сжалились над бедолагой, путешествующим таким странным способом по океану. Мне было позволено, иногда мыть палубу или выполнять работу стюарда. Ванда, тут же затерялась в разноцветье толпы и целую неделю не казала глаз. Спать мне приходилось в самых неожиданных и не предназначенных для этого местах.
Но я не роптал! Ни пристало спасителю Солнечной Системы, размениваться на мелочах. Однажды, почивая в очередной спасательной шлюпке, я был разбужен немилосердными криками своей пассии:
— Игорь! Хватит дрыхать! Тебе никто не говорил, что от тебя скверно пахнет рыбой?
— А тебе никто не говорил, что от тебя прёт дешёвым парфюмом, как от парфюмерной лавки? — поинтересовался бывший Галактический Судья.
— Говорили, — вваливаясь в мою импровизированную спальню и хорошенько придавливая меня своим телом, подтвердила Ванда, — сердишься на меня?
— Вот ни граммулечки! — рассмеялся я, — надо же тебе устроить маленький отпуск, хоть раз в жизни.
— Ведь, врёшь же?!!
— Это было испытание нашей любви! Ты с честью выдержала его и я тоже — нежно целуя свою женщину, пояснил я.
— Потрёмся? — с силой прильнув ко мне, вопросила моя любовница.
— Так, теперь, это называется? Конечно, но не сейчас. Сначала избавься от этих отвратительных ароматов.
— А ты от рыбьих
Мы, взявшись за ручки, прошествовали в душевые. Попадавшиеся нам навстречу женщины, живо уступали нам дорогу. Позади нас слышались возгласы: «Боже! Мужчина! Как отвратительно от него пахнет»
Избавившись от неприятных запахов, накормленные и напоенные, мы отправились в каюту Вари, любезно предоставленную ей капитаншей корабля. Три дня мы почти не выходили из каюты. «Тёрлись», — выражаясь новым словом, почерпнутым из лексикона Ванды. Моя ненасытная любовница, привыкшая доставлять наслаждение многим мужчинам в прошлом, забыла, что теперь с нею всего один. На исходе третьих суток, я начал понимать, странную фразу, слышанную мной в детстве: «Слишком хорошо — тоже плохо». Когда моя пассия, подкатив ко мне в очередной раз с гнусным предложением: обладания ею тут же и прямо сейчас, получила отказ, надула прекрасные губки и заявила, что я её не люблю.
— Варюша, я конечно сексуальный гигант и эротоман, но поверь сил уже нет. Мне нужен отдых.
— Ладно, — успокоилась младая ненасытница, — тогда может сойдём на берег?