Дверной молоток был сделан в виде женского сапожка на высоком каблуке. Виктория Мартинс задержалась на мгновение, кусок блестящей желтой латуни, за который она взялась, привлек ее внимание. Молоток был увесистым, но искусно выполненным в виде высокого, до колена, сапога со шнуровкой, плотно охватывающего соблазнительную ножку. Шнурки спереди были воспроизведены со всеми деталями, с боков и сзади на металле умело были выгравированы швы, какие бывают на настоящих кожаных сапогах. Виктории необычный молоток показался по-своему замечательным. Но она была совершенно одна на темной улице в той части города, которую представляла себе достаточно смутно, съежившаяся под зонтом, стараясь укрыться от проливного дождя, и она спешила. Поэтому после короткой паузы она с силой ударила молотком по двери.
Виктория, конечно, хотела, чтобы ее услышали, но она не ожидала, что звук будет такой громкий: носок сапога, ударив по латунной пластине, вызвал оглушительный грохот, казалось, потрясший все здание от крыши до основания. Испугавшись, она постучала не так сильно и затем перестала. Кто-то отозвался на ее стук.
Дверь открылась и взглад Виктории встретился со взглядом, смотрящим снизу, хотя на ее стук вышел мужчина: низенький, худощавый, немолодой, но с достаточно длинными черными волосами, среди которых было много седых, на нем были жилет и нарукавники.
— Извините за беспокойство, — произнесла Виктория,- Это «Дом Обуви»?
Маленький человечек кивнул.
— Прошу вас, проходите. Чем могу помочь? — спросил он, не делая паузы между двумя фразами.
Но так как Виктория последовала его приглашению, то ответ на его вопрос стал очевиден. Она стояла на ступеньках, поставив правую ногу, согнутую в колене, на ступеньку выше, чем левую. Когда она вошла в дом, эта нога выпрямилась, но другая была вынуждена согнуться. На ногах у Виктории были туфли на высоких каблуках, и каблук правой туфли был полностью сломан.
Она споткнулась и постаралась удержать равновесие. Она сжала губы, но из них успело вылететь проклятие. Маленький человек подхватил ее под руку и помог удержаться на ногах:
— Ничего, ничего, мисс.
— Извините, — сказала Виктория, — это так осточери раздражает. Вы ведь понимаете?
— Конечно. Почему бы вам не присесть и не снять их. Здесь сухо, в отличие от улицы.
Он подвел ее к стулу, стоявшему у стены. Виктория села и сняла туфли. Это были черные лакированные туфли с ремешками вокруг лодыжки. На их носках и подъемах блестели капельки дождевой воды, похожие в свете лампы на крохотные сверкающие бриллианты. Пока ее пальцы расстегивали пряжки, Виктория огляделась вокруг. Она была в прихожей. Узкая лестница вела наверх, вглубь дома уходил коридор. В воздухе витал устойчивый, но приятный запах, запах новой кожи.
— Вы знаете, снаружи этот дом не похож на обувной магазин.
— Я и не стремился к этому, — ответил маленький человек.
— Вы хозяин?
— Я владелец, — прозвучал ответ, — Джеймс Эйч Кин, работаю с 1965 года.
— Неужели так давно? — удивилась Виктория, — Как покупатели находят вас? Здесь ведь не людное местои
— У меня постоянные заказчики с того самого времени, как я открыл свое дело. Обо мне рассказывают. Видите ли, у меня очень персональное обслуживание, — с гордостью ответил мистер Кин.
— Вы имеете в виду работу во внеурочное время. Я не удивилась бы, если бы вы велели мне убираться в такой поздний час.
Мистер Кин отрицательно покачал головой:
— Я никогда не закрыт для постоянных клиентов. Если клиент знаком мне, он может постучаться в 3 часа ночи.
— На самом деле? — Виктория опять была удивлена, — Ну, я не думаю, что мне когда-нибудь будет так необходимо починить обувь. Воти
Она открыла сумочку и достала из нее четырехдюймовый блестящий каблучок-«шпильку» изящной формы с плавным переходом от круга с одной стороны к почти что острию — с другой.
— Не могли бы вы починить ее так, чтобы можно было снова обуть — Виктория протянула мистеру Кину сломанный каблучок вместе с туфелькой.
Тот покачал головой, поднеся к глазам правую туфельку и изучая место, где был раньше каблук.