расформировали, приписав оставшихся к более опытным звеньям, потерявшим боевых товарищей. А четверку отправили на курсы дополнительной подготовки — у них три машины до сих пор не могли выбить пятидесятипроцентный уровень синхронизации. Так что кому-то предстоял сеанс психотерапии под присмотром профессионалов.
Затянувшийся галдеж, впрочем, был внезапно прерван ввалившейся гурьбой. Два боевых звена совершенно незнакомых нам людей. С первого же взгляда дававших понять — эти ребята явно выпустились не сегодня! И даже не три месяца назад, если уж на то пошло…
Одно звено — в боевых комбинезонах. Толи только что с боевого вылета, толи с тренировки. Притом ребята были явно не в духе — все лица довольно угрюмые и наш чуть запоздало прервавшийся хохот заслужил лишь пачку хмурых взглядов.
Другое — наоборот, будто приперлись с пляжа. Народ в гражданской одежде. Кто в шортах, кто в цветастом платье — эти попросту заняли свободный стол перед нами, даже и не взглянув. Лишь лица у пилотов были более-менее серьезные.
Я запоздало поймал на себе взгляд с ряда напротив. И украдкой скосив глаза, тут же узнал своего недавнего обидчика! А рядышком — сидела вторая девица. Как ее там назвали — Беда? Интересный позывной… Не предвещающий ничего хорошего уж точно…
Но, не успели мы хоть немного освоиться в гнетущей тишине, как в помещение чуть ли не строем ввалились еще четыре боевых звена. Одним лишь взглядом дав нам с тройкой понять, что стоит пересесть поближе к предыдущим ребятам — эти моментально оккупировали четыре стола у левой стены, рассевшись с идеальной четкостью, нигде не застопорившись и на секунду!
Когда бешеный движняк закончился, то стоять осталась лишь одна фигура у доски. И едва лишь взглянув на нее, мое сердце тут же выбило радостную дробь!
Девушка обвела помещение коротким взглядом. Удовлетворенно кивнув собственным мыслям.
— Я капитан Александра Пушкина, — уверенным, деловым тоном заявила она, мгновенно задавая настрой. — Согласно регламенту, время от времени мне приходится брать под командование второй взвод для проведения особо масштабных операций. Так что считайте эту встречу нашим знакомством. Четвертый тактический взвод, смирно!
Народ у левой стены тут же вскочил с мест, вытягиваясь по струнке. Заставляя нас дружно вздрогнуть от весьма эффектной демонстрации дисциплины.
— Остальные… — Александра перевела взгляд на нашу половину. — Звено Джи сорок под командованием старшего сержанта Алексея Юршева, — пилоты, как ни странно, остались сидеть. Лишь комзвена поднялся со своего места за небольшим столиком у доски. Звено Эйч восемь под командованием младшего лейтенанта Татьяны Алаевой, — женщина в боевом комбезе рядом с Юршевым встала по стойке смирно. — И два звена новичков — Эль двадцать один и Эль двадцать три. Под командованием сержантов Ёрловой и Закурдаева соответственно, — они, следуя примеру старших товарищей, поспешно поднялись со своих мест посреди наших групп. — Отныне вы сформированы в тактический боевой взвод под номером шестнадцать, — с легким налетом торжественности произнесла Пушкина, обводя нас тяжелым взглядом.
Я же краем глаза заметил, как Юршев поочередно ткнул пальцем в Диану и Закурдаева, указав на места за своим столом. Как бы невзначай давая понять, где положено находится командирам.
Александра проводила поспешно перебирающихся за командирский стол ребят и лишь когда они замерли рядом с остальными продолжила.
— Командовать вами будет младший лейтенант Алаева. Все бумаги уже официально оформлены. Если справитесь, — обратилась капитан уже непосредственно к самой девушке, — то получите повышение до лейтенанта через два-три месяца.
— Буду стараться, товарищ капитан! — продемонстрировала луженую глотку комзвена Эйч восемь.
Пушкина удовлетворенно кивнула, даже и не поморщившись от неожиданно обрушившихся интонаций.
— Примерно через месяц назначена важная операция. Которую нам с вами предстоит выполнить, — продолжила Александра как ни в чем ни бывало. — Так что у нас четыре недели на то чтобы как следует сработаться. Каждый третий день — пятичасовая отработка операции на симуляторе. Единственная уважительная причина для неявки — ваша смерть, — без тени юмора заявила Пушкина, обводя всех присутствующих пронзительным взглядом. И, в очередной раз удовлетворенно кивнув всеобщему молчанию, повернулась к Алаевой. — Хотите сказать пару слов для знакомства со своими подчиненными?
— Почту за честь, — кивнула женщина, быстро выходя вперед, к доске. В то время как Пушкина уселась на свой командирский столик, начисто наплевав на неудобство остальных комзвеньев за ним.
Сказать по правде, то Татьяну Алаеву я бы женщиной назвал, пожалуй что, в последнюю очередь. Это был, скорее, фитнес-монстр! Мускулы выпирали под комбезом, создавая чуточку более женственную разновидность нашего Макса. Да и не слишком выпирающая грудь, сказать по правде, больше производила впечатление просто еще одной накачанной до невообразимости мышцы! Лишь личико подкачало — весьма отчетливая форма сердечка. Но зато с неимоверно кустистыми бровями!
Татьяна, впрочем, явно была человеком дела, а не слова. Потому что и двух секунд не прошло, как она уже вовсю тараторила свою приветственную речугу, в которой было крайне сложно отделить одно предложение от другого, а знаки препинания попросту терялись в общем потоке — до того быстро она говорила!
— Приветствую всех. Татьяна Алаева. Младший лейтенант. Что значит — будете ползать на брюхе когда скажут и прыгать по команде! Кто не будет — буду бить и пинать до тех пор, пока не проблюется! А как проблюется — заставлю на всем этом отжиматься снова и снова пока не проблюется еще раз! Так что извольте сжать свои возражения в кулак и засунуть его поглубже в ваши задницы, если головой думать не научились! Далее. Старший сержант Юршев, звено Джи сорок, наслышана о ваших заслугах. Буду рада поработать с вами и проверить своими глазами — правду о вас говорят или нет, — в возникшей паузе Юршев попросту вежливо кивнул, даже не удосужившись ответить. — А вот на счет остальных — вы неопытные салаги, которых я меньше всего ожидала увидеть в своем взводе! — в голосе проскользнули презрительные нотки. — В ближайшую неделю вас отправят на Шестой ковчег с какой-нибудь миссией. Если вернетесь живьем — вот тогда я и признаю ваше существование, Эль-звенья. А до тех пор — вы просто пустое место! Не нюхавшие настоящего пороху новички с завышенным самомнением!
Лишь в этом месте, в возникшей паузе этой чертовой скороговорки, я наконец-то догнал до сказанного. Значит Юршев, который на людей смотрит с явным желанием убить — он молодец, почет и хвала! А мы, все до единого горящие рвением и желанием себя проявить — днище и грязь на ботинках!?
Не знаю почему, наверное просто чашу моего терпения это перелило через край. Надо было бы заткнуться и не отсвечивать, но, сказать по правде, эта бой-баба совершенно не вызывала и малейшей толики уважения. Равно как и страха, если уж на то пошло! Просто какая-то перекачанная зазнайка и выскочка, неведомо как умудрившаяся пробиться наверх!
— А если так уж случилось, что мы пороху уже понюхали? — весьма наглым тоном поинтересовался я, легонько приподнимаясь со своего места. Упираясь костяшками пальцев в пластиковую столешницу и впериваясь взглядом в эту «леди», назначенную командиром нашего взвода. — Или, по-вашему, я уже таким красивым прилетел на Рулетку?
Сказать по правде, я не думал. Вообще. Я просто увидел нацеленный штык и отбросил его в сторону. Наверное, что-то взыграло внутри. Какой-то неприятный осадок, оставшийся после нападок звена Джи сорок.
Что я им сделал-то? Или это какой-то армейский обычай — травить новичков за просто так!? Почему меня, в таком случае, никто не предупредил-то!?
Хватит!
Ромунова — я уважал. Юршева — я боялся. Пушкину… сложно вычленить нечто определенное. Но с учетом того, что мой член побывал в ее ротике — …