Постепенно я снова осознавал окружающее, и мои мысли начали выплывать из тумана в голове. Зловещий полумрак моей полуподвальной мастерской, освещенный лишь светом из приоткрытой двери, отражал мое настроение.
В тисках на верстаке все еще была зажата одна из моих ракеток, над которой я раньше работал. Я слышал, как двое наших младших детей по другую сторону перегородки играют в комнате отдыха и смотрят по видеомагнитофону диснеевский фильм.
Сидя в своем старом потрепанном кресле, я взглянул на настенные часы. Я сидел уже больше получаса, мои мысли шли по кругу, неподвижный, ничего не видящий, пытающийся понять то, чего не хотел бы слышать.
***
Закончился воскресный ужин. Моя жена Салли убирала кухню и мыла посуду, а я спустился в свою мастерскую, чтобы перетянуть несколько ракеток для предстоящего осеннего матча по ракетболу. Я был заядлым игроком в течение семи-восьми лет, играя несколько раз в неделю по утрам, прежде чем поступить на работу инженером в Дженерал Моторс. Также я играл по крайней мере в одном вечернем матче каждых осенних, зимних и весенних соревнований.
Для меня было предметом гордости, что за этот относительно короткий промежуток времени я стал довольно хорош и всегда играл в группе «А». И несколько раз в год я участвовал в местных турнирах, обычно финишируя ближе к вершине. Игра в ракетбол постоянно поддерживала мой вес на уровне примерно девяноста килограмм, распределенных по моему телу ростом метр восемьдесят три.
Наша семилетняя дочь Джесси проследовала за мной, чтобы посмотреть свой любимый фильм в игровой комнате, а малышка, Эллисон, четырех лет, увязалась за ней. Элли была в том возрасте, когда Джесси не могла никуда пойти без того, чтобы Элли тоже не тянулась за ней. К счастью для нас, Джесси пока не возражала. Я боялся того дня, когда она станет старше, и все изменится.
Наш сын, Джейсон, которому сейчас девять лет, прекрасно понимал, что он — мальчик, причем самый старший, и не должен играть со своими маленькими сестренками. Скорее всего, он находился наверху, в своей комнате, или возился со своими моделями самолетов и машин.
К счастью, Джейсон внешне походит на меня и многих представителей клана Робинсонов. Каштановые волосы, карие глаза с сильным подбородком и выдающимся, но не слишком большим носом. У Джесси были рыжие волосы Салли и тонкие черты лица. У Элли — светлые волосы, и хотя она была еще очень мала, в ней, казалось, смешались наши черты.
Я, наконец, закончил устанавливать в захваты три ракетки, которые держал в своей спортивной сумке, и щупал натяжение струн, подумав, что пару из них можно было бы перетянуть. Закон Мерфи гласил, что в середине матча соревнований всегда можно ожидать, что хотя бы раз в неделю струна порвется.
***
Я заглянул к девочкам, они были как раз в середине мультфильма «Леди и Бродяга», поэтому я решил сходить наверх. Когда я поднялся по лестнице в одних носках и подошел к полуоткрытой двери подвала, то услышал тихое бормотание Салли, разговаривающей по телефону. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, я мог бы к ней подкрасться и внезапно схватить за задницу. У меня были мысли о том, что так я смогу создать настроение для чего-то более позднего, хотя накануне утром мы уже получили наше обычное время на матрасе в выходные.
Подойдя к двери, я заглянул в щель, чтобы посмотреть, где она. Идеально! Я радостно ухмыльнулся. Салли стояла, опершись локтями о кухонный стол, ее попа в обтягивающих джинсах была направлена прямо на меня, а телефон она держала у уха. Ее блузка была расстегнута и свободно болталась, и я мог видеть ее голый живот и лишь намек на лифчик. Ее рыжие волосы были собраны в конский хвост, подпрыгивавший вверх и вниз, когда она разговаривала.
Даже после трех детей и десяти лет брака Салли все еще была горячей. При росте около метра шестидесяти восьми она поддерживала свой вес ниже пятидесяти девяти килограмм благодаря регулярным упражнениям и правильному питанию. Возраст и зрелость несколько смягчили ее изгибы, но сейчас она была сексуальнее, чем когда мы поженились. Тогда ей было двадцать три, а я — всего на год старше. Дети, возможно, немного препятствовали нашей сексуальной жизни на протяжении многих лет, но обычно нам удавалось выкроить немного времени для себя пару раз в неделю.
Теперь вид этой чудесной грушевидной попы и длинных заостренных ног начал вызывать у меня в паху определенное напряжение. Медленно приоткрыв дверь пошире, я услышал часть разговора по телефону.
— … согласно расписанию на вторник и четверг с девяти до трех, — услышал я ее голос. Последовала пауза, когда она слушала, что говорят на другом конце линии.
— Да, я могу говорить. Фил в подвале с девочками. А что?..
— Да, я тоже так думаю, Дебби. Я много думала об этом в последнее время…
— В ближайшие выходные? Не думаю, что у нас что-то запланировано. Вероятно, я могла бы это сделать…
Аааа! Теперь я понял. Она разговаривала со своей подругой и начальницей, Дебби Брэдшоу. Это звучало так, как будто они организовывали очередную их поездку по магазинам на выходные, которая случалась три-четыре раза в году.
Я медленно толкнул дверь еще шире и начал, было, входить, чтобы сделать быстрый рывок за призом, манящим меня, как вдруг остановился, озадаченный странным звуком. Салли хихикнула! Какого черта? Потом она опять хихикнула, прислушиваясь к тому, что говорит Дебби. Что меня чертовски удивило, так это то, что я не мог припомнить, чтобы Салли когда-нибудь хихикала так после нашего медового месяца.
Потом она понизила голос, и я смог лишь разобрать:
— … конечно, хотелось бы еще раз попробовать эту штуку, прежде чем бородавку удалят.
Внезапно это замечание напомнило мне разговор, который я вел в баре пару месяцев назад. Я начал чувствовать головокружение и пустоту в голове. Я опустился обратно на ступеньку и медленно потянул дверь, почти закрыв ее за собой. Пока я это делал, Салли продолжала смеяться и почти шептать в трубку. Я мог только распознавать отдельные слова:
— … последний раз… по-настоящему завел меня… Знаю, знаю… да… они оба?… Скажи ему, что посмотрим… Э-э-э, не могу дождаться!..
Я стоял в темноте лестничной клетки, пока она заканчивала разговор. Внезапно мне захотелось, чтобы она не узнала, что я здесь, поэтому я повернулся, тихо спустился по лестнице и, пошатываясь, вошел в свою мастерскую. Я рухнул в кресло, думая о том разговоре, о котором мне напомнили.
***
Это случилось прошлой весной, после одного из последних матчей нашего чемпионата по ракетболу в среду вечером. После этого несколько человек отправились в бар выпить пару кружек пива, что мы делали примерно раз в месяц. Примерно через час остались только я, Джон Харрисон и Крейг Дэвис. Джон и Крейг были лучшими друзьями и поселились в Оук-парке всего пару лет назад.
Джон был большим любителем пива, но Крейг был любителем исключительно безалкогольных напитков. В конце концов, я узнал, что он — алкоголик, и несколько лет назад бросил пить. Из того, что я слышал, единственной проблемой его алкоголизма было то, что после пары кружек пива у него не поднивался, что, по-видимому, сильно раздражало его жену. Но ему по-прежнему нравилось быть в баре, и он присоединялся к толпе при любой возможности. Оба были женаты, у Джона было двое детей, а у Крейга — один.
Как обычно, после обсуждения матчей через некоторое время шутки и разговоры перехшли к сексу и женщинам. После дюжины встреч в баре с этими двумя я понял, что у них не было никаких угрызений совести по поводу траха на стороне. И пару раз они проявляли необычный интерес к моему браку и моей сексуальной жизни до такой степени, что мне становилось не по себе. По крайней мере, однажды я даже ушел после одной кружки пива, просто чтобы избежать этой темы.
В тот вечер Крейг подшучивал над Джоном из-за его жены Мэри. Та настаивала, чтобы ему сделали операцию очень личного характера….