-Заставить бы тебя вылизать её языком, да уж ладно… живи пока, я сегодня добрый! — добавил он, потрепав меня по щеке другой рукой.
Наиль принёс ключики от замочков и меня освободили наконец от браслетов и ошейника, после чего помогли снять ночнушку.
Мне велели вымыть начисто пробку, после чего трижды промыть себя щёткой душа, пропихивая её в кишки как можно дальше.
На третий раз из меня стала выходить совершенно чистая вода, и братья успокоились, разрешив мне помыть их и помыться самой.
После этого мне в попу вставили меньшую пробку (где-то пятисантиметровую в толщину), которая проскользнула вовнутрь чуть ли не со свистом. Чтобы она не вываливалась, мою попу на пару минут подставили под струю ледяного душа, после чего помогли мне вытереться мягким полотенцем.
-Сейчас мы поедем в одно уютное местечко и там хорошенько поразвратничаем! — «обрадовал» меня Равиль, и я, не удержавшись, расплакалась от отчаяния и страха.
Наиль подошёл ко мне и нежно вытер мне слёзы, легонько поцеловав в губы.
-Успокойся, девочка моя! Сегодня последний день изврата, я обещаю! — сказал он мне так спокойно и уверенно, что я и впрямь поверила ему и перестала плакать.
-Ты не жалей её, Наиль! — вмешался вдруг Равиль, — Одевай халат, шалава! — бросил он мне маленький шелковый халатик.
Я послушно надела вещь на себя.
-За то, что ты постоянно ноешь и распускаешь нюни, я оставляю тебя без завтрака! — строго продолжал он, — Немедленно ступай на кухню и стань там на колени, лицом в угол!
Я побрела выполнять приказание.
Вскоре на кухню пришли мужчины, которые, не позволив мне повернуться, надели браслеты на мои руки и ноги, после чего цепочкам скрепили браслет руки с браслетом ноги как с левой стороны, так и с правой.
Пока я стояла в такой позе, глядя в угол, братья позавтракали. Я ощущала запах омлета с беконом, тостов с земляничным джемом и кофе и мечтательно сглатывала слюну.
Подкрепившись, Равиль набрал какой-то номер на мобильном и начал разговаривать с неизвестным мне абонентом по-татарски, иногда весело смеясь.
После того, как Равиль договорил, он снял с меня браслеты, халатик и велел вырядиться проституткой — вызывающий макияж с ярко-красной помадой, ярко-красный лак для маникюра и педикюра, чёрные короткие трусики-шортики (которые будут ещё больше вгонять пробку в мой зад), чёрные чулочки в очень крупную сетку и пояс к ним, чёрная глянцевая юбка, чёрный корсет, черный лифчик и чёрная сетчатая блузка с длинным рукавом. Волосы мне велено было заплести в две косички с красными бантиками, а на ноги надеть черные длинные сапожки.
Когда я оделась, я попросила попить, ибо меня мучил сушняк после вчерашнего коктейля. Однако мне не дали, заверив, что «попить сегодня я ещё успею».
Мужики собрались и мы, выйдя из подъезда, сели в машину и поехали. Ехали мы долго, аж на самый край Москвы. Приехали мы в сауну, и, к немалому моему удивлению, нас там уже ждали двое людей. Первым оказался рыжеватый коренастый парень среднего роста лет 25-ти, который горячо поприветствовал братьев на их языке и крепко с ними обнялся. После парень представился мне как Ильшат, и Наиль объяснил мне, что Ильшат приходится им с Равилем двоюродным братом. «Ужас!» — пронеслось в моей голове, — «если извращения — это их семейная слабость, что этот день мне не пережить…» (потом я убедилась, что была почти права).
Вторым человеком была Тома, девушка редкой красоты, примерно лет 20-22, с идеальной фигурой и крашенными в тёмно-красный цвет волосами. В отличие от троицы извращенцев, Тома имела чисто славянскую внешность (очевидно, не являясь этим трём мужчинам родственницей… что меня поначалу успокоило… но как оказалось, напрасно…).
Пока Ильшат болтал на своём языке с братьями, Тома сверлила меня пристальным взглядом, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Пройдя в первое помещение, мы увидели, что нас ждал роскошный стол, накрытый почему-то на четверых.
-Юлька за стол не садится! — предупредил всех Равиль, — У неё сегодня строгая диета… — А Наилю не наливаем, поскольку ему нас развозить по домам! — заботливо добавил он.
К Томе подошёл Равиль и протянул ей кожаный ошейник и поводок в виде цепочки.
-На! — сказал он, — Можешь познакомиться поближе с Юлей, пока мы не начали мыться…
Тома кивнула головою и сразу подошла ко мне. Молча надев на меня ошейник, она пристегнула к нему поводок и приказала мне встать на четвереньки. Я сразу же подчинилась, и Тома удовлетворённо сказала, что я «хорошая собачка».
Далее она повела меня на этом поводке осматривать помещения сауны — моечное с бассейном и парилку. Я послушно семенила за ней на четвереньках.
После этого Томе стало, по-видимому, жарко и она, найдя какие-то банные шлёпанцы, надела их на босу ногу, предварительно сняв свои чулки и запихав их мне в рот.
Я начала ощущать на языке слабый привкус вспотевших женских ножек, но Томе, похоже, не было до этого никакого дела. Она потянула меня за поводок и я засеменила за ней к столу.
-Место собаки — под столом! — строго сказала моя новая госпожа и я послушно влезла под стол, вытащив с разрешения Томы чулки изо рта. Поводок был длинный, и когда Тома привязала его к спинке стула, на который она уселась, я могла перемещаться под столом почти с метровой амплитудой.
Про меня на некоторое время все забыли — мужчины тоже расселись за столом и начали трапезничать.
Я слышала их разговоры и кое-что наматывала на ус (за исключением тех моментов, конечно, когда мужики начинали говорить на родном языке). Например, из разговором я поняла, что Тома пьёт водку вместе с мужчинами… причём делает это легко и даже с некоторым удовольствием.
Также я поняла, что она курит какие-то дамские сигареты… Свернувшись калачиком, я легла и решила немного передохнуть, как вдруг мой поводок с силой дёрнули. Поняв, что я кому-то понадобилась, я вскочила на четвереньки и стала ждать, что будет дальше.
А дальше Тома потянула поводок снова, направляя мою голову к своим ступням, которые она вытащила из шлёпанцев. Ткнув пальцами одной ноги мне в губы, она дала понять, чего именно она хочет, и тогда я послушно начала лизать её ножки с ухоженными пальчиками, красивые ноготки на которых были накрашены дорогим чёрным лаком.
Выполняя эту собачью миссию, я даже немного возбудилась от своего унизительного положения и от запаха немытых женских стоп. Старая угодить хозяйке, я сосала ей пальцы по очереди или даже по нескольку сразу.
Когда Томе это наскучило, она натянула поводок сильнее, и моя голова стала перемещаться вдоль её ног всё выше. Таким образом мне пришлось лизать ей колени, а потом бёдра. Наконец Тома подобрала на поясе свою короткую джинсовую юбочку, под которой, к моему удивлению, ничего не оказалось и раздвинула ножки.
Поводок натянулся ещё сильнее, и мне пришлось уткнуться лицом в её уже влажную вагину. Надавив рукой мне на затылок, она явно дала понять, что именно ей надо, и я начала осторожно лизать её киску. Если честно, то таких растраханных п*зд я ещё ни разу в жизни не видала — половые губы были чудовищно растянуты и даже немного отвисали. Тем не менее, её пися была гладко выбрита, хотя, наверное, уже несколько часов как неподмыта, поэтому от неё исходил резкий волнующий запах мочи и пота.
Войдя во вкус, я начала играть своим язычком с клитором своей новой хозяйки, и по её ногам прокатилась заметная дрожь… Я продолжала атаку, и Тома, не сдержавшись, застонала.
-Что-что? — переспросил её Наиль, с которым она вела в это время разговор.
-Да ничего, — ответила Тома, — это собачка под столом у нас не дремлет, с новой хозяйкой знакомится!
Все четверо дружно расхохотались, и я стала продолжать отлиз уже в более щадящем режиме.
Наконец мужчины и девушка решили, что трапезу пора заканчивать, и все встали из-за стола.
Тома вывела меня за поводок из-под стола и сняла с себя юбочку, топик и лифчик, оставшись в чём мать родила. Я в очередной раз позавидовала её идеальной фигуре.
Равиль с Наилем тоже разделись догола, а Ильшат остался в трусах-шортах. Тома потянула меня за поводок, и мы впятером направились в моечное отделение.
Здесь Тома отстегнула поводок от моего ошейника, и заняла вместе с мужчинами место «в зрительном зале» (то есть попросту на деревянных лавках у стены).
Мне было приказано отползти от них на четвереньках на пару метров и встать на «задник лапки».
-Пусть теперь сучка покажет стриптиз честнОму народу! — пожелал Ильшат, и я, пританцовывая, стала расстёгивать верхние пуговички на своей сетчатой блузке…
…Блузка полетела в сторону, и я принялась расшнуровывать корсет…
Вслед за корсетом я освободилась от сапожек и юбочки и стала томно расстёгивать лифчик, стоя лицом к своим зрителям.
Когда лифчик оказался на полу, я взялась за резиночку от трусиков, и, вульгарно покачивая бёдрами, потянула их до колен, после чего просто перешагнула через них, оставшись в одних чулочках с поясом…
-Ни фига себе! — ухмыльнулась Тома, показывая пальцем на мой маленький висячий членик, — смотрите, оно чуть больше моего клитора!
Ильшат заржал, а Равиль велел мне повернуться попой к зрителям и снять пояс от чулок.