Я же этими мучительно долгими вечерами сидела дома одна, читая книги, занимаясь по хозяйству, зависая в Инэте или удовлетворяя себя.
Однажды в декабре Антон умудрился промочить ноги (из-за оттепели на улице была слякоть) и простудиться… Да ещё настолько серьёзно, что ему пришлось брать несколько дней больничного.
…Как говорится, нет худа без добра — простуда эта дала ему возможность хоть немного отдохнуть от работы (в последнее время он работал в бешеном темпе и порою даже по воскресеньям подолгу с квартирного телефона обсуждал с коллегами дела фирмы). Лёжа на нашем траходроме целыми днями, он пил чай с малиной и морсы всякие, глотал лекарства и кушал то, что я ему с заботой готовила… Ну, и таращился в плазму, конечно… в основном предпочитая спортканалы. На третий день его болезни, вернувшись из универа после обеда и сразу по привычке переодевшись в женскую одежду, я спросила у него, как он себя чувствует. Убедившись, что есть улучшения, я накормила его и посоветовала несколько часов поспать, пока я сгоняю на Щуку (помню, как раз в тот день на «Щукинской» была огромная распродажа неплохой косметики).
Вернувшись часа через три, я обнаружила, что в квартире очень душно и пахнет пОтом и Антон… в общем, он не спал, а лишь притворялся, что спит. Я открыла окна для проветривания и решила поправить ему одеяло, чтобы он не замёрз, как вдруг обнаружила, что одеяло в каких-то липких пятнах. Приподняв одеяло, я увидела, что член Антона липкий от спермы.
-Я смотрю, тебе уже лучше! — улыбнулась я и поцеловала его в лоб, после чего провела ладонью по члену, чтобы его вытереть.
Перед тем, как в ванной помыть руку, я осторожно её понюхала и всё поняла… Закрывшись на щеколду и немного поплакав от обиды, я вышла разогревать ужин…
-Ты любишь её? — спросила я напрямую, разливая чай по чашечкам.
-Кого? — спросил Антон с набитым ртом.
-Ту, что приходила навещать тебя сегодня — спокойно продолжала я.
Антон молча прожевал кусок ростбифа и наверное, понял, что мне всё известно.
-Да, — потупив взор, ответил он.
Я криво улыбнулась.
-Ну что ж, — бодро сказала я, еле сдерживая рыдания. — Рада за тебя! — и вышла из кухни.
…Было около десяти вечера, когда я в очередной раз беззвучно плакала, вытирая слёзы перчаткой, которую несла просто в руке (декабрь выдался слякотный, и руки совсем не мёрзли на воздухе). Я брела одна по какой-то тропке, вдали от широких аллей Кусковского лесопарка… Почему я именно здесь? Я этого не знала… Наверное просто потому, что я люблю этот парк… или потому, что мне хотелось побыть одной… а может, и потому, что мне вдруг захотелось найти приключений на свою жопу… причём не только в переносном, но и в прямом смысле. А что? Он изменяет, а мне нельзя, что ли?
Но в тот вечер со мной так ничего и не случилось. Пробродив в общей сложности несколько часов по лесопарку и немного озябнув, я вышла к Плющево и села там на одну из последних электричек, чтобы доехать до ближайшего метро.
Открывая входную дверь, я очень хотела увидеть обеспокоенное лицо Антона или даже выслушать от него упрёки типа «не, ну чё, трудно было позвонить, чтобы я не волновался?» (естественно, я специально отключила телефон, уходя гулять), но вместо этого в тёмной квартире я услышала лишь мерное похрапывание.
Осторожно разобрав кресло-кровать (а именно на ней я и спала во время его болезни), я разделась и быстро уснула.
Утром я пронулась очень рано и голова сразу наполнилась тяжёлыми мыслями — как жить дальше? Искать ли жильё или вернуться в общагу? Если искать жильё, то на какие шиши его оплачивать, а если возвращаться в общагу, то с кем меня поселят и поселят ли вообще?
Наскоро приготовив завтрак для Антона, я, напялив мужскую одежду, поехала в общежитие…
-А чего ж ты выписался-то после первого курса, Смирнов? — сочувственно допытывалась у меня коменда.
-Меня родственники позвали жить к себе, — соврала я.
-А сейчас что же, выгнали? — не унималась Оксана Никитична.
-Нет, сейчас они уже уехали из Москвы, а квартира была съёмная — сочинила я на ходу.
-Эх… Горе ты моё луковое! Да нету мест уже не только у нас, но даже и в седьмом общежитии. В последние два года очень большой набор на ваш факультет был! — внушала коменда, — Вот со следующего семестра, когда кой-каких должников выгонят — милости просим! И то, по этим вопросам решение выносит замдекан по общежитию!…
…Спустя пятнадцать минут я уже ждала в деканате Егора Николаевича…
-Юр, я бессилен чем-либо тебе помочь, — сказал мне замдекана, — даже если кого-то отчислим, то на очереди уже два отличника-третьекурсника, которые каждое утро мотаются на занятия из дальнего Подмосковья — два с половиной часа на электричке да час по Москве… и потом, зачем тебе сейчас общежитие? Ты ведь досрочно сдал сессию, тебе остался только гос. А в следующем семестре лекций и семинаров не будет, только написание диплома, то есть консультации раз в неделю.
-Вот через полгода, если не передумаешь поступать в аспирантуру — милости просим! Сразу поселю в аспирантском крыле, возможно даже одного в комнате, — подмигнул мне Егор Николаевич, — а пока — не могу, ты ведь ещё не аспирант!
Я вздохнула и, поблагодарив замдекана, поплелась восвояси… Перспективы были, мягко говоря, не радужные — сейчас уже было ясно, что с Антоном мне придётся в ближайшие дни разъехаться, но куда идти? У меня есть, конечно, небольшая заначка в пятьсот баксов, но этого хватит разве только на напрочь убитую однуху где-нибудь у МКАДа… на месяц… или на два месяца, если на комнату там же… Последний вариант — возвращение в родной город на полгода и написание диплома там — вовсе не улыбался мне и не столько потому, что у нас там нет путёвой работы, а потому, что на глазах у мамы и старых знакомых я не смогла бы жить своей главной, женской жизнью…
Вернувшись домой, я поздоровалась с Антоном, но он не ответил на моё приветствие, торопливо куда-то собираясь. Взяв предварительно собранную большую спортивную сумку, он вышел, хлопнув дверью…
Ночевать он не пришёл… Было утро субботы, и я подумала, что Антон свалил куда-нибудь отдохнуть на выходные. Так оно и было — по приезду в воскресенье он восторженно рассматривал на своём ноутбуке фотографии, где он был в каких-то незнакомых местах — в ресторанах, в гостиничных номерах, на лыжных трассах в обществе юной эффектной длинноногой блондинки.
Следующую неделю Антон не ночевал дома (да и вообще заходил всего пару раз, молча ужинал и уходил снова), чем совершенно меня не расстраивал — я готовилась к госэкзамену, обложившись тетрадями с лекциями и книгами…
Сдав экзамен на «отлично», я вернулась домой… Антон был дома и, судя по всему, ждал именно меня. Узнав, что я успешно сдала гос, он поздравил меня и предложил сесть поговорить.
-У нас со Снежаной будет ребёнок! — начал он с места в карьер.
-Ну, поздравляю! — холодно ответила я.
-Видишь ли, — начал он, — мне двадцать шесть, и я крепко стою на ногах… я хочу ребёнка, но детей рожают только женщины. В общем, мы подали заявление и в феврале распишемся!
Я отрешённо смотрела на него…
-Но это ещё не всё, — продолжал Антон, — через неделю — Новый год, и мы бы хотели встретить его вместе… в ЭТОЙ квартире! А после планируем здесь жить… понимаешь? — спросил он, и я кивнула головой.
Велев мне к тридцатому числу съехать из квартиры, Антон ушёл, даже не пообедав.
…Оставшись одна, я вдруг вспомнила, что мне есть к кому обратиться за помощью — открыв телефонную книжку своего мобильного, я быстро нашла телефон Наиля, и нажала на клавишу вызова (как же хорошо, что у него такой красивый номер, который я однажды вспомнила и записала в телефон… на всякий случай).
-Да! — ответил мягкий знакомый голос мне в трубку.
-Наиль? — уточнила я на всякий пожарный.
-Да, с кем имею честь говорить? — вежливо спросил мужчина.
-Это Юля, — дрожа от волнения, призналась я.
-Ученица Равиля? — к моему счастью, сразу вспомнил он.
-Да! — обрадованно сказала я, — только теперь уже бывшая ученица — физкультура у нас закончилась!
Наиль по-доброму рассмеялся, и у меня отлегло от сердца.
— Рад тебя слышать, Юленька! Как живёшь, моя хорошая?
-Да более-менее, — уклончиво ответила я, — а можно будет как-нибудь с тобой увидеться?
-Легко! Давай сегодня вечером? — игриво предложил Наиль, и я согласилась.
Вечером я подъехала к уютной кафешке в районе Остоженки и зашла внутрь. Наиль сидел за столиком, одетый в элегантный серый костюм. В руке у мужчины был букет роскошных белых роз.