Зина подскочила и, взвизгнув, толкнула меня на Нину. Та тоже завизжалала, когда я буквально навалился на нее, а член и яйца оказались между ее ягодиц.
— Зинка, что ты делаешь, дурочка! Как тебе не стыдно, бессовестная! А-а-а… ха-ха-ха!
Нина разогнулась и повернулась ко мне лицом. Я не знал, куда девать глаза от смущения и отвернулся, чтобы уйти в свою кабину. Но передо мной, хохоча, стояла Зина.
— А я все вижу! А я все вижу! Ишь, какой он у тебя! Стоит! Смотри, Нинка!
— Я уже видела. Большой!
«Что бы ты сказала, если бы увидела у Валерки Чалого»! – подумал я. Но промолчал и продолжал стоять в нерешительности, уже не пытаясь прикрыться. Нина перешла на Зинину сторону, и теперь они обе стояли, с нескрываемым интересом рассматривая мой член. Мое смущение стало неожиданно проходить. Я выпятил вперед свое достоинство и улыбался.
— Правда, большой, — подтвердила Зина. — А стоит почему?
— Потому, что вы здесь, голые притом.
— А я думала, что он висит все время, как у маленьких.
— У маленьких тоже стоит, когда возбуждены, — наставительно сказал я.
С минуту мы еще стояли молча. Потом Нина присела передо мной на корточки.
— Дай, я хоть посмотрю на него с близкого расстояния – не видела никогда.
— Смотри, — ответил я и, оттянув шкурку, обнажил головку.
— Ой, зачем ты так? Больно? – наивно спросила Зина.
— Совсем нет.
— А весь его можешь открыть?
— Нет, это все, что можно.
— А я не знала, что из него другой вылазит. Думала, он всегда такой, как стручок. Как интересно!
— А я знала, — тихо сказала Нина.
— Как? Откуда? – недоумевала Зина.
— У дядьки Лешки видела, нашего бывшего соседа по кухне. Мама была в ночную смену, я готовилась спать и в нашей комнате перед зеркалом расчесывалась. Голая. А он тихо-тихо приоткрылдверь, спустил трусы и вот так начал делать.
Она подошла ко мне, взяла в руку член и задвигала кожу, обнажая и пряча головку.
— У-у-у… — застонал я от удовольствия.
— Больно? – продолжала любопытствовать Зина.
— Нет… наоборот… — шептал я, задыхаясь в экстазе.