— Ему приятно, глупая.
— А ты откуда знаешь?
— Дядька Лешка сказал. Я заорала с перепугу, когда увидела, что он так делает. А он принялся меня успокаивать. Говорил, что это для него такое удовольствие! И просил никому не говорить. Особенно маме.
— А ты что?
— Я так перепугалась, что пообещала не говорить, если он немедленно уйдет. А если нет – подниму такой крик, что все соседи сбегутся. Ну, он ушел, а потом они с женой переехали в Липецк.
— А почему сейчас не боишься, да еще и сама делаешь мне, как он тогда? – спросил я.
— Не знаю. Мне приятно.
— А можно я попробую, Гена? – подскочила Зина и, не дожидаясь ответа, взяла член и подвигала кожу. – Какой горяченький! И шкурка такая… тоненькая… подвижная! А что внутри у него, хрящики? А это что?
— Яйца, как видишь.
— Ой, как приятно в руке перекатываются. Это тебе тоже приятно?
— Очень!
Она сидела на корточках, так что член был напротив ее лица.
— Ой, какой он классный, Генка!
Она прижалась к члену лицом и закрыла глаза, перекатывая его между щекой и ладонью. Я чувствовал, что вот-вот кончу.
— Дай теперь я потрогаю, Зина!
— Ты уже трогала.
— Не столько, сколько ты. Дай! Можно, Гена?
Я был на пределе, но кончать просто так, от их рук не хотел. Мне хотелось вогнать его одной из них между ног и хоть раз боднуть. Я никогда в жизни еще этого не делал, и мне не терпелось.
— Дайте сначала, я у вас посмотрю.
— А что тут смотреть? – кокетливо сказала Нина и стала, подбоченясь. – На, смотри!
Ее фигурка была безукоризненной, но грудки еще маленькие. Но соски были на удивление большие, как фаланги моих пальцев и призывно торчали. Я подошел к ней и обнял за гибкую талию.
— Не так. Ляг на лавочку и ножки раздвинь.
Но Нина ее опередила, и я увидел то, о чем давно мечтал. Розовый, трепещущий цветок расцвел передо мной во всей красе. Я погладил его подушечками пальцев вдоль, от лобка до промежности.
— А-а-а… как приятно… Еще хочу… Сделай еще так, Геночка… Пожалуйста…
И я делал так еще и еще, а она стонала и извивалась, то подтягивая колени к подбородку, то пятками упираясь в скамейку. Я взобрался к ней на скамейку и стал водить членом по ее органам, как это делал перед этим пальцами. Она взяла его в руку и начала вращать концом на клиторе.