— Ну, как тебе? — блондинка стояла за спиной Влада, когда он с любопытством дочитывал очередной крик души Васи из Крыжопля. — Скажи, он забавен.
— Да, уж — в Дзаровском проснулась немного позабытая жажда крови. И не абы чьей, а конкретно Васиной, — но в одном он прав. Я абсолютно бездарен как актер.
Арнольдовна пожала плечами, покачала идеально уложенной головой и сощурила свои небесные глаза.
— Здесь не переживай. Играть придется только то, что у тебя получается лучше всего. В остальном пойдет Горбунов.
Влад взял из ее рук бокал, где на дне красиво плескался виски, и внимательно посмотрел на королеву. Уже месяц он жил у нее в доме и никак не мог понять: что он здесь делает, и зачем он ей. Она ему нравилась, она его привлекала, ему до одури хотелось этого совершенного, словно высеченного скульптором, тела. Но кроме безумных ночей их ничего не связывало. Неделю назад он начал переговоры по поводу съемок в военном боевике. Контракт еще не был подписан, но режиссер картины уже клятвенно пообещал трюки именно поляку. Услышав об этом, Светлана Арнольдовна закусила губы и что-то задумала.
— О чем хоть сценарий? — съемки в двух фильмах сразу не были для него чем-то необычным.
— Тебе понравится, — загадочно улыбнулась блондинка, — да, и я подумаю над тем, чтобы уговорить Петра Сергеевича на замену Трубиной. Мне кажется, что ее детское увлечение тобой мешает работе.
— Света, ты что ревнуешь? — он не придумал ничего лучше этого идиотского вопроса.
Блондинка только томно вздохнула в ответ. Так вздыхают хозяева на своих непутевых собак. Учишь их, дураков, учишь, а они, как были идиотами, так и остались.
Весела актерская жизнь. Из дверей ресторана вывалилась поддатая троица — Горбунов, Ирка и Вера. Герой-любовник раздавал автографы, девушки рылись в сумочках, складывая в ладошки друг другу по полгалактики. От тюбика с помадой до планшета. Верочка, наконец, нашла носовой платок и забыла вытереть нос, когда услышала знакомый женский голос:
— Нет, Макар, с нами не надо. Подожди здесь. Влад, помоги же мне выйти.
У девушки что-то случилось с ногами, а потом с животом, следом с головой.
— Н-да, — Горбунов бестактно наплевал на Верино сердце, а потом еще и размазал, — вот это пара.
Актриса повернулась и решила сразу: первое, что она сделает дома — это повесится. Или отравится. Или с балкона прыгнет.
Дзаровский протягивал руку внутрь уютного нутра машины. Вот на асфальт ступила стройная нога, за ней вторая. Изумрудный шелк платья облегал фигуру, манто из чернобурки подчеркивало яркость волос и оттеняло аристократическую бледность кожи. Светлана Арнольдовна по-хозяйски поправила воротник рубашки Влада. Он что-то шепнул ей на ухо, она улыбнулась в ответ. Верочка решила не дожидаться вечера и умереть прямо на месте.
— Каскадер, — рявкнул Горбунов, — иди сюда.
Блондинка удивленно посмотрела на их компанию и убрала руку с локтя Дзаровского. Пока он шел к ним, Верочка училась дышать заново. Шаг — вдох, шаг — выдох. Остановился, сейчас разорвутся легкие. Девушка так громко вздохнула, что все удивленно посмотрели в ее сторону.
— Владя, — Ирка рванула к нему первая, — а Петр Сергеевич завтра собирает группу. Придешь? Наш Васенька очередную нетленку родил.
Поляк здоровался с Горбуновым, и Верочка в очередной раз удивилась тому, как они похожи. Только Серега чуть пониже ростом и шире в плечах. И почему ей не пришло в голову влюбиться в первую строку в титрах.
— Здравствуй, Вера, — и почему он говорит эти простые слова так, что сердце ухает в пятки, — как поживаешь?
Твоя главная роль в жизни, Трубина Вера. Если сейчас расплачешься на глазах у всех, то лучше сразу режь себе вены. Бездарная из тебя актриса.
— Отлично, Владислав Казимирович, — хотелось выть, но улыбка получилась выше всяких похвал, — я слышала, что вас утвердили на главную роль. Светлана Арнольдовна уже подписала проект.
Брови Дзаровского удивленно приподнялись.
— Мне кто-нибудь скажет, о чем будет фильм? Что за тайны?
Горбунов переглянулся с Иркой.
— Это ты у своей мадам спроси.