Часть вторая
Ранним утром, затянутым туманами, мы причалили к пустынному берегу. Лодку отправили дальше – на случай погони. Ивы низко клонили оперившиеся первыми листочками головы к воде. На пяточке сырого прибрежного песка мы позавтракали, не разводя костра, и отправились даже.
Я не спрашивал, куда мы направляемся, – мне было достаточно вчерашних маминых слов о том, что мы идём домой. Где этот дом и что он из себя представляет – вопросы, волновавшие меня меньше всего. Важнее была мамина рука в моей руке, тихий шелест плащей, уютно пахнущих дымом. И всё же раз мама обмолвилась:
— Как только доберёмся до лесных дев, сразу станет легче.
— Лесных дев? – поражённо переспросил я. – Зачем мы идёмк этим кровожадным тварям?
Мама ободряюще улыбнулась.
— Не всему, чему нас учат, стоит доверять, сынок. Лесные девы опасны для тех, кто приходят к ним со злом и желанием разрушать. Нам их не надо бояться. Нам они очень обрадуются, вот увидишь.
Я сильно засомневался в её словах, когда нас бесшумно окружил отряд незнакомых воинов, облачённых в меха и кожу, вооружённых копьями и кинжалами. Возглавляла их молодая женщина с хищно заострёнными чертами лица и светло-русыми волосами, завязанными в конский хвост. От льда и презрения в её голосе мне стало не по себе, и я едва удержался, чтобы постыдно не спрятаться за маму и Каролину.
— Кто вы такие и что забыли в землях лесных дев?
— Что вы, госпожа Николь? – воскликнула мама весело, что немного не вязалось с ситуацией. – Это же я, ваша малышка Шанталь! Триста лет не виделись всего, а вы меня уже забыли?
Удивительная метаморфоза мгновенно произошла с незнакомкой. Её лицо утратило холодность и отвращение к чужакам, потеплело, и я с удивлением понял, что она гораздо моложе, чем показалось сначала – ей было лет девятнадцать, не больше…
Выронив копьё, она медленно подошла к маме и ещё неверяще взяла за руку.
— Шанталь, — прошептала девушка и вдруг порывисто бросилась к ней на грудь. Остальные воины, оказавшиеся лесными девами, тоже опустили оружие. Девушка по имени Николь тихо всхлипнула, оторвалась от мамы и с улыбкой посмотрела на неё.
— Я каждый день ждала, когда снова смогу тебя увидеть, — выдохнула она, — а ты сама пришла ко мне, — они поцеловались, и моё сердце едва не разорвалось от странной нежности – столько радости и благодарности было в нём. Внезапно по телу девушки пробежала сильная дрожь. Лесная дева резко отстранилась от мамы и посмотрела на меня. Вернулся соблазн юркнуть за спину Каролины.
— Тео, правда? – широко улыбнулась Николь. – Ты же Тео, сын Шанталь, верно?
— Д-да, — выдавил я; не дождавшись ответа, девушка буквально набросилась на меня, едва не повалив на землю, стала целовать, неразборчиво шепча (я разбирал через слово), – как же долго… то думала… вот-вот… то казалось, больше… не увижу… – горячие слёзы текли по её лицу, и я не сразу со смятением понял, что это не только её слёзы. Я стоял, заключённый в объятия девушки, растопырив руки, точно собираясь что-то ловить, но потом осторожно обнял лесную деву за крепкие плечи, под моими ладонями сразу ставшими мягкими и тёплыми.
— Да, — прошептал я, — очень долго.
Девушка нехотя отпустила меня и повернулась к остальным.
— Ну а вы чего ждёте? Идите, поздоровайтесь с нашим мальчиком.
Девы торопливо стянули с себя меховые шлемы, и у меня зарябило в глазах от разнообразия женской красоты, подобного россыпи драгоценных камней. Они по очереди подходили ко мне – робко, даже с опаской – ложили руки на плечи, целовали, обдавая каждая своим собственным ароматом, и говорили:
— Здравствуй, родной, я Жизель…
Или: — Любимый, меня зовут Тайра…
Или: — Моё имя Кристан, господин…
Когда поздоровались все без исключения, мои губы горели от поцелуев. Николь тут же завладела моей рукой и объявила:
— Сегодня устроим невиданный праздник! Как ты на это смотришь, милый?