— Глупый, ну чего ты засмущался? – прошептала она. – Я всё-всё сделаю, чтобы ты был счастлив!
— Всё? – пискнул я придушенно.
— Ага. Теперь нам больше нечего здесь делать. Тебе пора вернуться домой…
Она глянула на меня в упор.
— Ты ведь хочешь вернуться домой?
— С вами обеими я готов хоть в ад, — прошептал я.
Каролина ещё не до конца оправилась после сладостной пытки, которой мы её подвергли; пока она приходила в себя, мы быстро собрали необходимые в пути вещи. Я ни разу не усомнился в правильности наших действий, не думал о себе как о трусе, беглеце, дезертире… Пусть в глазах чужих мы будем ничтожествами, которым собственная жизнь дороже судьбы страны – это волновало меня меньше всего. То же, что имело значение, жило в тихих, ласковых маминых глазах, когда она, закончив сборы, стал кормить меня обедом.
Подруге она сказала:
— Родная, это может быть очень опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадала…
— Замолчи! – в голосе Каролины раздалась непривычная резкость. – Ты и мальчик – всё, что у меня есть. Вы – моя семья! И я вас не отпущу. Сама знаю, что толку от меня будет немного, случись что, но если Богиня подсобит, я смогу чем-нибудь пригодится, — шагнув к маме, она взяла её лицо в ладони и поцеловала, — любовь моя, я слишком долго ждала…
— Хорошо, — ответила мама немного смущённо и улыбнулась, — сегодня ночью отправляемся.
— А у нас получится пробраться мимо стражи? – спросил я.
Мама потрепала меня по волосам.
— Положись на свою мамочку, сынок, она всё сделает.
Вечером она куда-то ушла и отсутствовала достаточно долго, чтобы я извёлся от беспокойства. Каролина не отходила от меня, и мы вместе встретили вечер, а заодно и маму. Она вернулась взъерошеной и раскрасневшей, словно единолично перебила ватагу разбойников. Я не успел даже спросить, что случилось и где она пропадала – мама подлетела ко мне, стиснула в объятиях и поцеловала так, что закружилась голова. Тяжело дыша, мама перекинулась на слабо вскрикнувшую подругу.
Срывая с Каролины платье, она сбивчиво объяснила, что устроила своим подчинённым праздник и напоила их вином с подмешанным в него снотворным – зелье подействовало нескоро, и маме даже пришлось отбиваться от разгоряченных хмелем сослуживцев. Прежде чем последний из них унялся и заснул, мама была уже мокрой насквозь, и теперь, прежде чем отправляться, ей нужна была разрядка.
Она быстро получила её – виртуозно работая язычком, Каролина едва не довела маму до обморока. Я не остался в стороне и оросил мамин ротик спермой; чтобы унять волнение, я хотел овладеть ею, как мечтал уже давно, но мама вдруг заупрямилась.
— Ешё не время, сынок, — сопела она, осторожно вырываясь из моих объятий, — потерпи немножко… завтра, когда мы будем далеко отсюда, ты сможешь делать со мной всё, что пожелаешь…
— Прям уж всё? – не поверил я. Мама кивнула.
— Я сделаю всё, что ты прикажешь мне, мой сладкий.
Я сдался. Когда стемнело окончательно, мы выбрались из дома (я покидал его без особого сожаления) и направились к докам. Признаться, я трусил и вздрагивал от каждого шороха… Стражников, обязанных сторожить причал, почему-то не было, впрочем, вскоре я услышал тихий пьяный храп, раздававшийся из рыбацкой лодки.
— Тео, — прошипела мама, — где ты? Помоги…
Втроём мы столкнули лодку в реку – громкий плеск воды никого не всполошил, только издалека раздался звонкий женский смех. Каролина вместе с мешками забралась в лодку, мама велела мне следовать за ней, но я устал быть пассивным участником нашей авантюры, поэтому шлёпнул маму по попе и указал на корму. Мама поколебалась, обречённо кивнула и полезла к подруге. Я попытался развязать узел, не дающий течению мгновенно унести утлое судёнышко прочь, однако ничего не получалось – узел был завязан на славу. Тогда я выхватил кинжал, подаренный мамой на двенадцатилетие, и перерезал верёвку.
— Сынок, — тревожно прикрикнула мама, — скорее…
С помощью вёсел они удержали лодку на месте, и я почти не замочил ног. Очень скоро застава, а с ней мои тревоги и страхи остались позади, скрывшись в ночном мраке. Ни мама, ни Каролина не выглядели подавленными из-за бегства. Не смотря на разгар весны, от воды шёл сильный холод, так что мы прижались друг к другу, сберегая тепло. Пригревшись, я начал засыпать. Над головой послышались звуки поцелуев и мамино тяжёлое дыхание; горячая рука подруги скользнула маме под платье и легла на живот – поверх моей руки. Я к тому времени уже спал.