Тем временем, после полудня, доктор зовёт меня в сторонку и, завязав диалог, подвергает своего рода экзамену. Я веду себя намеренно скромно, но будучи довольно сносно подготовлен благодаря замечательной системе обучения, которой следовала мисс Френкленд, оставляю его полностью довольным. Мало того, он пользуется случаем, чтобы похвалить мисс Френкленд. Воображаю, как он рассыпался перед нею в беседе с нею. Заметно было, что он стал более доброжелательным и елейным, как будто дух вожделения вселился в его венах, поскольку он продолжал разговаривать с ней и смотреть на это наиболее привлекательное и вызывающее вожделение существо.
Той ночью, как и прежней, я наблюдал за их приготовлениями ко сну и слышал их беседу. На сей раз доктор не скупился в похвале меня, но тётя продолжает считать меня застенчивым и скучным, добавив:
— В его возрасте уже проявляется дух. Но вот что делает образование, даваемое женщинами: девочек из мальчиков.
Это она обо мне! Что ж, думаю я про себя, может быть, уже очень скоро вы будете иначе представлять меня, моя дорогая тётушка!
Доктор спокойно укладывается в кровать; тетя раздевается и использует биде, давая мне самое захватывающее и чувственное представление обо всёх её распустившихся прелестях.
Едва она скрывается в кровати, как я вскакиваю и крадусь в комнату своих сестёр, где три изголодавшихся влагалища нетерпеливо ждут появления моего равно изголодавшегося и воспламененного хуя. Мы балуемся всеми сложными комбинациями вожделения и похоти, и ни разу не прерываемся, пока дневной свет не принуждает меня к непременному отступлению.
Накануне моего отъезда, поскольку прут был помещён в платяной шкаф, а ключ оставлен в двери, было условлено, что девочки и мисс Френкленд, если она сможет, должны будут попытаться отправиться спать значительно раньше. А мне, если бы наша хитрость преуспела, следовало остаться, чтобы видеть результат, который вероятно занял бы больше чем час или два, после чего я должен был разбудить их с помощью жезла Моисея, ибо не могло быть сомнения в том, что я был бы в неистовом состоянии, если бы наши ожидания относительно озабоченностей доктора и тёти оправдались.
Я бодрствую, пока тётя и дядя не приходят спать, и тут же занимаю своё место в дозоре. Торчащий в замке ключ остаётся пока никем не замеченным. Тётя продолжает свои операции, а дядя несколько более чем обычно крутится около неё. Тогда она, поместив руку на его укол, находит:
— Опять это более чем бесполезное желание.
И поднимается, распекая его:
— То же мне, храбрец нашёлся! Чего надо?
Он следует за нею:
— Меня распирает! Так я желаю пощупать твоё роскошное влагалище.
— Стоит ли?
Она отодвигается к самому платяному шкафу и упирается спиной в ключ.
-Ах, что тут такое? — вскрикивает она и тут же разворачивается. — Ба, да это ключ… А поскольку его оставили в замке, не будет никакого вреда, если мы заглянём внутрь.
— Что ж, посмотрим! — поддерживает её любопытство доктор.
Конечно, первыми вещами, которые они видят, оказываются заранее подготовленные книги. За них ухватились с алчностью и вероятно с ожиданием обнаружить что-то грязное, но к их удивлению, там ничего такого совсем нет.
— Что ж, я. было, подумал несколько иное, — делает резюме доктор. — Признаюсь, моё сокровище, я начал подозревать, что под скромной внешностью мисс Френкленд скрывался огромное количество животных страстей, но даже если это так, эти труды доказывают, что всё находится под полным контролем. Большая жалость! Ведь она сотворена для реального удовлетворения страстей.
-О, слушая твои размышления, я думаю, вот старый развратник!
— Что ж, мое сокровище, ты знаешь, что у нас обоих есть и свобода сбиваться то и дело с пути истинного. И ты сама разве не находишь некоторой выгоды из нашего взаимопонимания?
— Однако теперь, доктор, ты слишком плох. Разве я не смотрю сквозь пальцы на все твои слабости к юным членам твоего собственного пола? И разве я не предоставляю себя твоим фантазиям таким образом, когда шанс лишает тебя какой-либо возможности педерастии?
— Хорошо, хорошо, любовь моя, я вовсе не корю тебя! Ты слишком дорога и слишком добра ко мне, чтобы допустить любую вещь вне шуточного намёка. Но чего тут ещё можно найти? Ага! Не хотите ли берёзовый прут? Вот уж по неволи, возблагодаришь всех святых!
Протянув руку до верхней полки, он достаёт прут.
— Уж не сечёт ли мисс Френкленд себя сама? — высказывает кто-то из них подозрение.