От её улыбки у него перехватило дыхание и стало как-то тепло в груди. Чтобы прогнать эту слабость он добавил:
— Это мой долг и обязанность, как вашего капитана.
Её задели его слова. Она сразу сникла и наморщила носик.
— Сухарь несчастный! — подумала Настя. — Почему нельзя просто по-человечески, по-дружески? Это мой долг… я ваш капитан! Вот если бы я спасла его, ни за что бы не стала петь о долге… Взамен я бы… я бы потребовала поцеловать меня… Фу, ты… Дура!
— Вот ваш чай, — она протянула ему чашку чая, налив его из синхрофазотронного синтезатора.
— Спасибо… — улыбнулся он.
— Что вы, пустяки, — она изобразила вежливую мордашку и ехидно добавила: — Это мой долг, капитан.
Сергеев, отвернувшись, чертыхнулся про себя.
Он проснулся ранним утром. Сразу хотел выключить защитный силовой купол, который они устанавливали, ночуя на открытом воздухе. Купол охранял от вторжения непрошенных гостей и поддерживал благоприятную температуру в поле своего действия. И вдруг его взгляд упал на девушку. Настя лежала метрах в двух от него, поджав ножки, свернувшись калачиком, подложив под щёчку ладошку. Локоны рассыпались веером, полураскрытые губки придавали и без того детскому личику какое-то совершенно беззащитное выражение. Антон залюбовался ею. Захотелось дотронуться до золотой короны волос. Он протянул было руку, но тут же отдёрнул её.
— Кретин! — обругал себя мысленно. — Совсем чумею… Нет! Надо писать рапорт! Сегодня по-быстрому сворачиваем экспедицию и домой! И что бы ещё хоть раз…
Он не успел закончить мысль. Настя открыла глаза и с улыбкой воззрилась на него.
— Эээ, доброе утро, курсант Ковалёва, — пробормотал Сергеев, смутившись, боясь, что она догадается о его желании, с которым он боролся минуту назад.
— Доброе утро, капитан, — сонным голоском пропела она. — Ах, как хочется ещё поспать! Ну, хоть чуточку!
— Анастасия, — делая строгим лицо, начал он, — вы забыли, где мы находимся? Курсант службы времени, вам надлежит продолжить сбор материалов. И уложиться вы должны до обеда. Если точнее — до четырнадцати ноль-ноль. Сейчас ровно пять. На сборы я даю вам десять минут. Всё!
— Ясно, капитан, — нехотя протянула девушка и села, стала расчёсывать свой «одуванчик».
Наскоро позавтракав, они двинулись обратно по направлению к капсуле. На этот раз Настя не отставала: рана на ноге зажила. По пути они засняли ещё несколько местных жителей. Особенно Настю впечатлил летающий динозавр с размахом крыльев около одиннадцати метров.
— Ой, птичка! Какая птичка! Вот это да! — то и дело восклицала она, снимая его на камеру.
Сергеев не возражал, хотя в душе его возмущало, что без пяти минут дипломированный биолог, специалист по мирам земного типа называет кетцалькоатля из отряда птерозавров птичкой.
Наконец оказались у пещеры, где была спрятана капсула. Настя осталась снаружи, чтобы доснять ещё какие-то растения, а Сергеев пошёл вывести кабину. Когда капсула выплыла из пещеры, через видеообзор Сергеев увидел, как огромная стрекоза метнулась к девушке и, подцепив её лапами, подняла в воздух метров на двадцать. Настя кричала и дрыгалась, пытаясь освободиться от цепких лап. Сергеев быстро выскочил из капсулы.
— Не дрыгайтесь! — заорал он. — Она может уронить вас! Разобьетесь!
Но Настя то ли не слышала его, то ли поддалась панике.
— Да что ж такое?! Почему с этим одуванчиком вечно что-то случается?! — возмутился вслух Антон. — Ни на минуту её нельзя оставить!
Он быстро сел в капсулу и взмыл в воздух, как на обычном вертолёте былых времён. Капсула парила бесшумно, словно большой мыльный пузырь, настигая стрекозу. Вдруг стрекоза свернула круто влево, в сторону густого леса.
— Чёрт! — выругался Сергеев.
Лететь в лес он не мог — мешали деревья. Он быстро опустил капсулу в кусты, включил для маскировки режим прозрачности, а сам углубился в лес. Антон знал что стрекоза, скорее всего, полетела в сторону болота. Именно его прямо по курсу и показывал планшетник. Вскоре Антон оказался у болота. Было тихо, ни одного звука, который можно было принять за плачь или крик девушки.