— Потом мама встала на четвереньки, а он встал сзади нее…
— И что?
— Он стал двигать попой.
— Зачем? Говори, зачем?
— Чтобы его писька ходила туда-сюда.
— Зачем?
— Не знаю.
— Знаешь! — Я схватила его за щеку ногтями и стала крутить кожу. Он закричал.
— Чтобы ему было приятно, — задыхаясь, проговорил он.
— А ей?
— Ей, наверное, тоже.
— Наверно или точно?
— Точно.
— Почему? Ну, говори, ну! — Я несколько раз сильно стукнула его каблуком по щиколотке. — Говори.
— Потому что она так стонала и говорила: «Еще, еще, милый», а потом говорила: «Глубже, глубже, сильнее…»
— А что ты делал в это время?
Он не отвечал, стоял, потупясь. Я наступила ему каблуком на сандалию. — Ну?
— Я дрочил.
Покажи, как!
— Я не могу. — Он замолчал.
Я ударила его каблуком по пальцам ноги.
— Не стоит.
Я я схватила его за брюки.
— Снимай штаны!
Он не двигался, я сильно ударила его в живот, он согнулся и застонал. Потом стал стягивать штаны. У него стоял и был не такой уж маленький. Я взяла его в руку, оголила головку.