Ну, хочешь спариться с любимой,
И кончить в новенькую блядь?
Пока совсем не растянули,
Мой Вовка и его отец,
Хотя, той ночью, ей впихнули
И в десять дюймов «огурец»!
Ну, я пошла. Там – пересменок,
Решил любить – не уходи,
А то – лишишься сладких «пенок»,
Ведь только «прорубь» впереди!
Вновь тишина на поле срама.
Открыто банное окно.
Галине не понятна драма,
Ведь в ней все мысли про одно…
Вдруг, средь смешливости мужицкой,
Расслышал слабое: «пускай»,
И снова скрипы половицы,
И самки возглас «Ах!» иль «Ай!»
Вернулась. Значимость хозяйки.
Взгляд превосходства, свысока.
Крива усмешка без утайки,
Жест: в повелении– рука.
— Идём, она тебя просила
Не мешкать, и прийти скорей,
Пока Володька с новой силой
Не побывал сегодня в ней!
— Всем – перекур! Муж всунет дуло!
С усмешкой, после, для меня:
— Супруга к бляди в круг воткнула.
Любитесь, хоть в теченье дня!
Сквозь строй ухмылок и усмешек
Взошёл к жене, на эшафот,
К измученной бардовой, нежной,
И словно пламень взглядом шлёт:
«Прости,- мне шепчет дорогая –
Я не сдержалась, не смогла,
Во мне волна растёт такая,
Чтоб всем и каждому дала!
Я не могу остановиться,
Всё время хочется ещё,
До безразличья,с кем сшибиться,
И здесь желанье не при чём!
Мне, видно, с чаем что-то дали,
Я только чашку допила,
И мысли так защекотали,
Что, как безумная была!
Ведь я сама их попросила,
Чтоб облегченье испытать,
Но необузданная сила
Изнеможеньем, просит дать.