бы поймана. Что-то подсказывало мне, что все пространство вокруг было под наблюдением, а еще, Леона упоминала, что в мою униформу встроен маяк, по которому меня можно отследить в любой точке планеты. Заметив мою пропажу, я была бы тут же парализована шоковыми разрядами.
Наконец они закончили свою утреннюю трапезу и подошли, ко мне, я увидела мелькнувший в руках Леоны пульт, она что-то нажала на нем, и мой слух вернулся.
— Вставай! — Безжалостно сказала она. — Пора возвращаться в свою любимую конуру. Тебе было позволено слишком долго расслабляться и наслаждаться жизнью! Теперь пришло время, вернуться к работе и тренировкам.
Она подошла к цепям, которые тянулись к кольцу, отстегнула их, а затем резко дернула, чтобы заставить меня следовать за ней в дом. Мой учитель не сказал ни слова, и я была опустошена отсутствием общения. Мы шли по коридорам особняка, затем сквозь подвальные помещения и в итоге вернулись к конуре, которая стала моим дом. По какой-то причине Леона не стала привязывать меня к беговой дорожке, а ограничилась фиксацией к кольцу в стене, на удивление даже оставив мне некоторую свободу, я могла хоть и с трудом, но лечь на свою резиновую подстилку. Уходя, она оставила дверь конуры открытой, позволяя свету струиться сквозь плотно посаженные прутья маленького окошечка в стене коридора. Зрение и слух были оставлены включенными, впервые на моей памяти, пока я находилась в конуре одна, и теперь, я начала слышать звуки, которые издавали находящиеся в соседних камерах обучающиеся сестры по несчастью.
Я слышала звуки удерживающих цепей, которые дергались и издавали звон при беге на дорожке, я была уверена, что сейчас тренировка была в самом разгаре, было тоскливо это осознавать. По своему горькому опыту, я могла судить, что сами себя, они не слышат, но издаваемая моими соседками ритмичная пронизанная звоном цепей музыка, была для меня достаточным доказательством того, что их всех, обучали, так же как и меня. Связанные и закрепленные в своих псарнях и персональных преисподних, такие же молодые девушки как я, могли только страдать.
Я не знала, как выглядят другие девушки, и какая у них униформа, но я надеялась, что когда-нибудь это узнаю. Как выяснится позже, я была одной из четырех девушек, облаченных в униформу собак, и было еще две группы, одни напоминали коров, а другие кошек, но с ними я практически не встречалась. Остаток дня я ничего ни делала, меня не заставляли упражняться или страдать, в общем, не оказывали никакого воздействия. Ближе к ночи, пришла Леона и распяла меня на подстилке, как делала это раньше. На удивление, она сохраняла молчание и даже ни разу меня не ударила.
В течение следующих недель я возобновила свой привычный ритм, который чередовался тренировками и отдыхом. Моя жизнь была до крайности скучной, и необходимость ношения этой жуткой ограничивающей формы, постепенно смешивалась с моим сознанием. Я начала забывать, каково это, дышать самостоятельно и двигаться без ограничений, план моих хозяев работал, мои переживания о прошлой жизни постепенно растворялись, и я начала ждать какой-то сексуальной стимуляции. Однако, мои хозяева больше не позволяли мне испытывать оргазмы. Продолжительность и жестокость наказаний увеличилась, загоняя меня во все более жесткие рамки поведения, оставляя рыдать в течение нескольких часов, после завершения тренировок. Не нужно говорить, что отныне, я повиновалась всем приказам Леоны беспрекословно, и было совершенно неважно, насколько трудно и унизительно было их выполнять, я абсолютно всегда, реагировала мгновенно, выражая полную покорность. Меня научили, сидеть, просить милостыню и переворачиваться. И еще многим трюкам, постоянно прогоняли по полосам препятствий, похожих на те, которые используют для обучения цирковых животных, но с некоторыми доработками под мои возможности. Для таких тренировок, меня выводили на широкую лужайку, позади террасы особняка. Хотя, на тот момент я и не знала этого, но мой хозяин часто наблюдал за моими тренировками и успехами, мое обучение шло полным ходом.
Когда зеленые кроны деревьев, подернулись желтизной, и начали осыпаться, я впервые увидела первую девушку, которая разделила со мной судьбу. Она тоже была облачена в униформу собаки. Ее тренировали на свежем воздухе, как и меня, по ее движениям я смогла определить, что она встревожена. Леона заговорила, обращаясь к нам.
— Я хочу, чтобы вы подошли и осмотрели друг друга, — Приказала она.
Разумеется, я тут же подчинилась, подошла к своей сестре по несчастью и принялась рассматривать ее настолько внимательно, насколько позволяли мои зеркала. На ней была точная копия моей собственной униформы, и я хотела рассмотреть, насколько надежно она застегнута со стороны. Судя по тому, что моя соседка не шевелилась, Леона приказала ей не двигаться. С ужасом я обнаружила, что верхний слой ее униформы, был практически бесшовным. Не было никаких намеков на замки, или молнии, вообще ничего, кроме нескольких контурных отверстий напротив системы жизнеобеспечения, а также связующего звена расположенного глубоко между ягодицами. Она так же была снабжена сквозь собачью маску двойными поводками, один шел к ноздрям, а другой ко рту.
Я провела, наверное, минут десять, пристально глядя на нее, а потом Леона приказала мне не шевелиться, и позволить подруге рассмотреть меня внимательнее. После окончания нашей первой встречи, Леона отвела ее обратно в замок, а я осталась привязанной к кольцу на тренировочной площадке. Вскоре, Леона вернулась, после чего меня также отвели в конуру и приковали цепью к беговой дорожке для повторения еще одного бесконечного цикла упражнений.
Ежедневные тренировки на лужайке стали обычным делом, и я каждый день видела, как мне казалось ту самую девушку, с которой мы разглядывали друг друга. Но я ошибалась, я постоянно видела трех разных пленниц. Спустя месяц, нас одновременно выпустили из питомников, а затем соединили вместе за носовую цепь. Леона выгуливала нас так, около часа, а затем заставляла выполнять командные упражнения, бегать на перегонки, и всякие упражнения связанные с духом соперничества. Разумеется, она упивалась властью и беспощадно наказывала отстающих.
После одной из таких тренировок-прогулок, нас отвели в кабинет и представили хозяину. Это была первая наша встреча за долгое время. Леона выстроила нас в ряд, перед его стулом, больше напоминающим трон.
— Добрый вечер, мои питомцы! — Сказал он, скривив губы в жестокой довольной ухмылке. — Вы, первая полностью обученная группа, и я доволен вашими успехами в обучении. Да, я прекрасно знаю, как сильно вы мечтаете освободиться от своей униформы и получить разрешение вернуться к прежней жизни, но этого никогда не произойдет, дамы, вы — моя собственность! Вас будут содержать именно в таком виде, ухаживать за вами, следить за здоровьем, моя важнейшая обязанность, и я выполню ее. Обещаю, что я сделаю все, что бы вы, мои любимые собачки, прожили как можно дольше.
— Должно быть, вы задавали себе вопрос, почему именно «я»? — спросил он нас с усмешкой. — Все очень просто, я посчитал вас достаточно красивыми и чувственными молодыми женщинами, для исполнения моих тайных желаний, и поэтому, вы исчезли с лица земли. Никто и никогда больше не увидит ваших лиц, как вы уже знаете, шуметь или издавать хоть какие-нибудь звуки у вас не получится. И общаться любыми другими способами я вам тоже не позволю.
— Наверное, вы хотели бы спросить меня, ради чего вы живете и чего я от вас жду? Что касается второго вопроса, я жду полного, абсолютного подчинения. А живете вы, ради моей прихоти, мне нравится смотреть на вас, и понимать, что каждую секунду вашего существования вы страдаете. Я буду содержать вас, ухаживать, кормить едой отличного качества и тренировать до тех пор, пока мне это интересно. Да, иногда вам будет очень скучно, в связи с невысокой умственной активностью, но что поделать, это все издержки вашего преображения. Как я уже сказал, я сделаю все, для того что бы …