лапах, словно послушная собачонка, но из-за конструкции моей униформы, моя голова во время этого трюка была нещадно задрана вверх, не позволяя рассмотреть, что-либо еще. Тем не менее, я была безумно счастлива снова оказаться на улице!
Некоторое время спустя, облаченные в латексную форму служанки начали выносить мебель и расставлять ее для какого-то мероприятия, я отметила про себя, что в этот раз количество людей должно было собраться немалое. Не сложно было догадаться, что именно я, должна была стать «гвоздем программы», ведь все столы и стулья расставляли вокруг кольца, к которому я была прикована. Разумеется мне никто не рассказал что именно я должна буду делать, ведь домашним животным не дают никакие объяснения… Вскоре, служанки закончили свою работу, старательно игнорируя мое существование. Столы были накрыты, на них расставили красивые графины с вином, перед этим расстелив белоснежные скатерти. Я с завистью наблюдала как ловко девушки передвигают своими стройными ножками, мне было горько видеть их, ведь теперь, я уже точно знала, что мне никогда больше не будет позволена такая свобода. Затем мой слух внезапно включили.
Гости начали прибывать, и должно быть мои хозяева хотели, что бы я слышала их разговоры. Приходя парочками, они прогуливались вокруг меня, обсуждали мой вид, и, закончив глазеть, направлялись к столикам, в поисках своих мест, ориентируясь на расставленные таблички. Я смогла рассмотреть, что все спутницы мужчин, содержались на поводках. Кроме того они носили манжеты на лодыжках и запястьях, их руки были крепко стянуты вокруг широких кожаных поясов с кольцами. Хоть внешний вид поясов, манжет и цепей и способы сковывания гостий несколько отличался у разных пар, смысл был очевиден — все девушки были рабынями. Однако ни одна из цепей не была длиннее тридцати сантиметров, и поэтому ни одна девушка не сможет сбежать от своего хозяина. Похоже, что это было обязательное требование для всех посетительниц женского пола. Так же поводки девушек всегда были либо крепко прикованы к кольцам на ножке, колоченным прямо в пушистую траву, либо находились в руках их хозяев, гарантируя, что уйти без разрешения, не выйдет. Леона была единственным исключением.
И вот я стояла по середине своеобразной «сцены», под вниманием всех этих людей, вынужденная терпеть их пожирающие меня взгляды. В конце концов, все столики были заняты, и воздух широкой светлой террасы наполнился тихим бормотанием гостей между собой, редким смехом и позвякиванием удерживающих цепей.
Внезапно собравшиеся люди погрузились в молчание, и синхронно повернули головы в сторону особняка. Я повернулась, пытаясь рассмотреть причину столь внезапного молчания. К нам уверенным шагом направлялся мой хозяин, позади него шли Леона, а за ней… герр Вульф, фрау Бакстер и, наконец, мой отец! Я чуть не упала в обморок от нахлынувших чувств, настолько велик был шок при виде этих почти забытых лиц, сколько времени прошло с нашей последней встречи… очень много, по крайней мере, для меня. Настолько велики были изменения, которым были подвергнуты мое тело и разум. Леона молча рассадила всех спутников за ближайший ко мне столик, а затем села рядом с моим хозяином.
— Леди и джентльмены, благодарю вас за то, что вы все, смогли приехать сегодня. — Прогремел его низкий голос. — Вы не только насладитесь прекрасным обедом, но и сможете увидеть моего нового домашнего питомца, а также лично убедитесь насколько эффективно проходит его дрессировка. Вскоре, у меня будет целая дюжина таких милых латексных зверушек. Ту, которую вы можете видеть перед собой, первая на ком отработали большинство механизмов дрессировки. Она почти закончила первоначальное обучение, в данный момент в моем особняке обучаются еще пять похожих зверьков.
Я была подавлена и удивлена, неужели я не одинока в своих муках и страданиях, и есть другие молодые женщины, подвергающиеся такому же ужасному воспитанию, как и я?!
— Как вы все скоро убедитесь, эта молодая самка очень послушна, но ее послушание не главная причина, по которой ее сегодня выпустили из конуры. До сих пор, ей было запрещено получать удовольствие от полного оргазма, и в связи с этим, она страдает, скажем так, от отчетливого осознания своего желания. Ее сексуальность и все нарастающее возбуждение использовались для обучения и контроля. Сегодня, дамы и господа, она будет вынуждена наслаждаться своей сексуальностью, вне зависимости от ее желаний, перед вами, здесь и сейчас. Ее потребности, мечты и чувства не имеют для меня никакого значения.
Вздох удивления вперемешку со страхом, казалось, исходил от каждой присутствующей женщины, в то время как мужчины, казалось, были очарованы этой идеей. Половой акт был чем-то интимным, даже для этих женщин, и поэтому видеть, как я, вынуждена будет демонстрировать свою похоть и кульминацию публично, было неестественно и волнующе для всех присутствующих. Я тоже была в состоянии шока и ужаса, когда услышала эти слова, особенно из-за присутствия среди гостей моего отца, который должен будет увидеть мое публичное унижение! Мне отчаянно хотелось сбежать от собравшейся компании, но, конечно же, мой двойной поводок был иного мнения. Мне было все ровно, что никто не увидит ни моего лица, ни тела под слоями неприступной резиновой тюрьмы, в которую я была заключена, сам факт того, что я должна была быть доведена до оргазма публично, бросал меня в жар.
Мое дыхание ускорилось и стало прерывистым, но затем система жизнеобеспечения включилась в работу, и взяла полный контроль над моим дыханием, заставляя полностью подчиниться размеренному ритму.
Медленное, электрическое покалывание прокатилось по моим грудям и соскам, заставляя последние выпрямиться в их плену и заполнить все пространство резиновых конусов. Я вздрогнула из-за этих приятных ощущений, а затем вспомнила, где я была. Покалывания и пульсации стали сильнее, я была не в состоянии взять под контроль свои непроизвольные движения, затем чудовищное устройство, вставленное в мое влагалище, начало медленно увеличиваться и вибрировать размеренными пульсирующими волнами, помимо этого фаллос медленно двигался во мне. Раньше мне такого ощутить не позволяли, мое тело реагировало инстинктивно. Бедра сжимались и разжимались, жили, словно отдельно от меня, и я совершенно ничего не могла с этим поделать! Я стояла перед всеми этими людьми, без надежды на спасение, словно бы меня готовили к казни. Но на самом деле, это и была своего рода казнь. И жертвой этой высшей меры, должны были стать остатки моей гордости и память о том, что я когда-то была невинной женщиной. Барьеры, скрывающие от всех мою первобытную сущность, должны сгореть в огне стыда и похоти.
— Итак, я продолжу. — Мой учитель снова заговорил. — Среди гостей присутствует бывший опекун этого животного а также гувернантка. Они поведают ее историю, а именно, как Х-303 стала тем, кем стала.
Мой отец был всего лишь моим опекуном?! Этого не может быть! Я была его ребенком! Мой мир распадался и истончался на отдельные атомы. Я не могла быть беспризорницей, которую взяли с улицы, я была его дочерью, это все ложь!
— Как вы можете видеть, движения Х-303 стали совершенно непроизвольными и неконтролируемыми. Она не способна сопротивляться дистанционно управляемым воздействиям и стимуляциям. Вскоре, она достигнет кульминации, но не раньше, чем я ей это позволю. Приспособления и технологии, которые были разработаны специально для ношения такой униформы, надежно предотвращают нежелательные оргазмы. Прошу, не беспокойтесь, если движения моего питомца покажутся вам обеспокоенными или неистовыми, она находится в полном порядке, все ее показатели в пределах нормы. В данный момент, задача программы вывести Х-303 в стабильное, предоргазменное состояние и держать ее на пике.
— Прошу, приступайте к трапезе. А пока, бывший опекун моего питомца, расскажет свою часть истории, до того момента как его приемную дочь передали фрау Бакстер.
После этих слов, к столу хозяина …