Оксфордский словарь гласит:
Гордость — завышенное или самонадеянное мнение о своей ценности или важности.
Характер — привычная или замещающая склонность ума, особенно что касается самообладания.
Страсть — сильная, едва контролируемая эмоция.
Упрямство — твердо придерживаться выбранного курса действий или мнения, несмотря на убеждения.
Соедините гордость, нрав, страсть и упрямство, добавьте одного или двух злодеев и энергично перемешайте. Но не забудьте добавить терпеливых друзей и семью.
В этой истории нет секса.
***
Со своего места в задней части лимузина я наблюдал, как катафалк остановился перед домом моего брата! Как и планировалось, я присоединился к кортежу у зала прощания крематория, чтобы мне не пришлось ждать в доме моего брата вместе с остальными. Там будет она вместе с моими детьми, а я не собирался с ней встречаться. Даже на похоронах моего отца! Я не собирался позволять своему взгляду даже упасть на нее. Единственный взгляд на нее снова разбил бы мне сердце. Я был так близок к самоубийству из-за этой женщины, и я знал, что один лишь ее вид может опять вернуть меня на этот путь!
Вокруг стояли небольшие группы людей, ожидающих прибытия кортежа. Я вышел из машины, чтобы они могли выразить мне свои соболезнования в связи с кончиной отца. Я поблагодарил тех, кто это сделал. Но также я знал, что есть те, что тайно отодвинулись еще дальше. Я видел, что кое-кто думает приблизиться ко мне. Но они были там в ту ночь! В тот раз я им сказал, что думал тогда, и когда их глаза встретились с моими, они передумали.
Потом вдруг мои две прекрасные молодые дочери, Джема и Элейн, стали обнимать меня и говорить, как сильно они меня любят и как скучали! Я плакал, обнимая обеих. Прошло больше года, с тех пор как я их видел в последний раз. Я говорил им, как сильно скучаю по ним, и они (как всегда) спрашивали, почему я должен жить в Австралии? Почему я не могу жить дома с ними и мамочкой? Меня поразило, что моя бывшая жена до сих пор не сказала им, почему я ушел. Сам я никогда не говорил им о причине, я думал, что если расскажу им о поведении их матери, то будет похоже, что я пытаюсь их настроить против нее, а ведь он — их мать, кем бы она ни была, Джун была чертовски хорошей матерью. Я знал, что девочки будут больше нуждаться в ней, чем во мне, пока растут! Кем бы они были рядом с подавленным, иногда близким к самоубийству отцом. Я решил, пусть Джун, скажет девочкам что хочет!
Появились мой брат Том и его жена Мэри. Они оба подошли и обняли меня, а потом Том объявил, что пришло время начинать. Девочки поедут в передней машине с нами. Он не сказал, с кем будет ехать Джун; все, даже мои девочки знали, что я не хотел ее видеть. Хотя в глубине души я хотел видеть, я так сильно любил эту женщину, что медленно умирал изнутри последние восемнадцать месяцев. В каждый момент бодрствования она была у меня на уме, и каждую ночь наполняли кошмары с видами ее с этим ублюдком.
По дороге на кладбище я опять заплакал.
— Не плачь, Дейв! У него была хорошая жизнь, сейчас он вместе с мамой. Ты знаешь, как сильно он скучал по ней. Ты знаешь. Последнее, что он сказал, было: «Я опять увижу мою Алису!» — сказал мне брат.
Брат не знал, что мои слезы не из-за отца. Они были из-за меня. Зная, что единственная женщина, которую я когда-либо мог любить, находится так близко, а я слишком горд и упрям или даже напуган, чтобы хотя бы взглянуть на нее!
***
Все началось почти два года назад. До этого моя жизнь была практически идеальной. Я был женат тринадцать лет, и как мне показалось, на самой замечательной женщине в мире. У меня было две прекрасные дочери, хорошая работа, и у нас был собственный дом в хорошем районе. Наша общественная жизнь была великолепной, и у нас был большой круг друзей. Почти каждые выходные мы бывали на каком-нибудь сборище или вечеринке. У нас было все, что мы хотели.
Затем появился Джордж Мейсон. Он был одним из тех, кого можно было бы назвать в нашей группе «любителем поживиться за чужой счет». Мелкий незначительный тип парня. Его жена ушла от него несколько лет назад, и думаю, что большинство из нас чувствовали, что он одинок, и пригласили его с собой больше из жалости, чем ради дружбы. Он привел на одну из вечеринок Томпсона друга.
Небо и земля! Джон Ланслетт. Ростом добрых метр восемьдесят, и имел «дар красноречия!». Через несколько минут после прибытия он уже был в центре внимания. Шутки текли из его рта одна за другой. Когда вечеринка закончилась, его приняли в нашу группу. Казалось, все его полюбили. Кроме меня!
Я должен признать, что он был дьявольски красив. Но в нем было что-то, что мне не понравилось. Может быть, сначала это была ревность! Это то, что утверждала Джун. Но думаю, я сразу же обнаружил в нем кобеля. Мой разум спрашивал, что это за красивый мужчина, явно любитель дам, что болтается с поддонком типа Джорджа Мейсона, и что он делает на вечеринке, где нет ничего, кроме женатых пар.
Я был уверен, что вижу в нем ловеласа. Я заметил, как он смотрел на женщин. Не те нормальные оценивающие взгляды, что бросали все мужья на чужих жен, убеждаясь, что их собственные выглядят лучше всего. Или, может быть, даже с небольшой ревностью, что некоторые девушки сохранили свою фигуру лучше, чем их собственная жена. Нет, его взгляды были развратными взглядами коммивояжера, который оценивал свои шансы!
Может, сам я этого и не осознавал, но к концу вечеринки у меня появилось неприятное ощущение, что в ближайшем будущем чей-то брак стать «мертвым», и это должно было заставить меня совершить, вероятно, мою самую большую ошибку. Я высказал свое беспокойство сначала Джун, а затем некоторым нашим друзьям.
Джун сказала, что я глупец, что Джон был просто хорошим человеком. Он забавный и заставляет всех чувствовать себя счастливыми и хорошо думать о себе. Его личность, казалось, захватила большинство наших друзей. Почти все они отвергли мое мнение, потому что я был параноиком, и вскоре стало общеизвестным, что я Джон мне не нравится. Но также стало ясно, что я мне просто придется его терпеть, иначе нам с Джун придется сменить круг друзей.
Джон очень быстро осознал мою неприязнь к нему. Сначала он пытался со мной подружиться. Все как обычно: если я высказывал свое мнение, он немедленно соглашался бы со мной и поддерживал мои аргументы. Он всегда делал комплименты в мою сторону, и все наши друзья постоянно говорили, что не могут понять мою к нему неприязнь. Поскольку он всегда говорил, как ему жаль, что я его не люблю. Он говорил им, что я на самом деле хороший парень, а также умный.
В течение следующих недель я сохранял спокойствие. Я просил Джун держаться от него подальше, но это лишь раздражало ее. К тому времени Джон был центром веселья на вечеринках, и она сказала, что я глупый — Джон никогда не сделает ничего, чтобы кого-то расстроить.
Так что, я мог лишь наблюдать и ждать, когда он выберет свою первую цель. Через шесть недель после его появления я обнаружил ее. Шейла Монтгомери! Джордж Мейсон, купивший видеокамеру и сводивший всех с ума, записывал почти все, что происходило на наших сборищах. Также я начал подозревать, что Джордж был чем-то большим, нежели просто друг, для Джона Ланслетта. Камера Джорджа, казалось, проводила большую часть своего времени, направленной на Джона и на женщину, с которой он разговаривал, или, на мой взгляд, болтал. Я заметил, что Джон стал очень слащавым с девушками, особенно на танцполе. Но на мой взгляд, именно этим вечером он, казалось, уделял немного больше внимания Шейле.
Я был вынужден упомянуть об этом ее мужу Биллу. Он просто сказал, что я слишком сильно реагирую. Они с Шейлой были женаты пятнадцать лет; Если бы Шейла собиралась сбиться с пути истинного, она сделала бы это много лет назад. Не сейчас, когда начала терять свою фигуру!
— Черт возьми! — сказаля. — Разве ты не понимаешь,…