Патриция отметила, что по-гречески он говорит очень чисто, но едва заметный английский акцент все-таки выдает его — иностранец.
— Я — лежу, — спокойно ответила она. — А ты кто такой?
Он понял, что зря уповал на ее ошибку — она явно знала, что делает.
— Что за бредовые идеи? — только и нашел что сказать хозяин яхты.
Она сделала еще глоток и спросила лениво:
— А у тебя есть какие-нибудь идеи поинтересней?
— Выкатывайся отсюда, — резко приказал он.
Незнакомка никак не отреагировала на его негостеприимство.
Тогда он спросил примирительно: — Что тебе здесь надо?
— Заходи, — пригласила она таким тоном, будто яхта принадлежала ей, а не ему. — Я пришла в гости. — Она потянулась и взяла с полки пачку сигарет. — Хочешь сигарету?
— Это мои сигареты, — угрюмо буркнул он.
Патриция внимательно рассматривала его внешность. Выражение лица и его реакция на ее бесцеремонное вторжение почему-то понравились ей. Его открытое, чисто выбритое лицо интеллектуала создавало впечатление мягкости характера. Но волевой подбородок и жесткая складка у рта предупреждали, что он может принимать и жесткие поступки, когда сочтет это необходимым. Лицо обрамляли густые пушистые темно-каштановые волосы, живо напомнившие Патриции фотографии Джоржа Харрисона времен «Белого альбома». Туго облегающая тело футболка подчеркивала упругость и силу его тела, что служило великолепным доказательством, что парусный спорт не уступает любой атлетике.
— Ну и что? — пожала она плечами в ответ на его, неуместное по ее мнению, замечание. Она бросила пачку на место и еще отхлебнула из бутылки. Видя, что он молчит и ждет, что она еще скажет, Патриция поставила бутылку на столик и порывистым движением села на койке. — Может, возьмешь меня в команду? — нагло и весело предложила она. — Я мало ем и койка как раз моего размера…
— А если мне не нужны матросы-женщины? — в тон ей ответил хозяин яхты. Он вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что ее наглость и напор импонируют ему. Да и внешность у нее исключительно привлекательна.
«Впрочем, — подумал он, — ее наглость и святая простота как раз и базируются на прекрасном осознании своей привлекательности, и в осведомленности, как ее внешность действует на мужиков.»
— Не нужны и не надо. — Патриция обиделась, не ожидая подобного приема. Она привыкла, что мужчины, к которым она делает лишь полшажка навстречу, сами бросаются на нее, как голодные хищники на долгожданную добычу.
Патриция встала, взяла свою сумку и вышла из каюты. Он равнодушно посторонился, пропуская ее. Она вышла на палубу, сделала несколько шагов по проходу к выходу и огляделась.
На соседнем судне толстый бородатый мужчина возился с такелажем.
— Если ты не набираешь команду, — с видом оскорбленной добродетели сказала она, — я поищу другую яхту. — Она указала рукой на толстого бородача. — Вон тот меня наверняка возьмет! Могу биться об заклад… — Она повернулась и, цепляясь за ванты, стала пробираться к выходу.
— Только я предупреждаю, — в спину ей сказал он, ставя свою корзинку с бутылками на крышу каюты. — Джо — подлец.
— Да? — возмущенно обернулась она. — Ну а с тобой и вообще говорить не о чем!
— Ну ладно, хорошо, — уступил он, наконец. — Сейчас трудно найти хорошего матроса. Готовить умеешь?
— Нет, — глядя на него чистыми, ясными глазами ответила Патриция.
— Я задал глупый вопрос, наверное, — улыбнулся он ей.
— Суди сам, — ответила она и вновь прошла к каюте.