— Ты одна у мамы?
— Нет, нас трое. Только братья еще маленькие. Мама с ними у вокзала просит. А меня с вокзала менты гоняют. А мама, если я мало приношу, дерется!
— А сколько ты самое большое собирала?
— Ну, тысяч двадцать. Да еще стащишь чего-нибудь…
Девочка осеклась, но майор успокаивающе улыбнулся:
— Ты не бойся. Я же понимаю, что у тебя жизнь не легкая. Тебя, наверное, потому и с вокзала гоняют?
— Ага. А как вы догадались?
— Догадаться не трудно, у вокзала легче чего-нибудь стащить. Но и на рынке тебя, наверное, не слишком-то любят?
— Когда как. Вот черножопые, те — да! А наши подают немного. И пьяные. Только я сильно пьяных боюсь. У мамы дядя Петя ночует, так как напьется, все хватается. Я один раз из-за него даже на улице ночевала.
— А что же мама?
— Да она вперед его напивается и сразу спит, ничего не слышит. Он раньше всегда вместе с ней спал, а сейчас не всегда…
Мороженное кончилось, но доверительный разговор Момот прекращать не хотел. Он снова застегнул пиджак, чтоб не было видно его возбуждения, попросил девочку:
— Даша, что-то устал я немного — весь день на ногах. Пойду в гостиницу.
— Ой, а мне с вами можно?!
— Почему нельзя. Только надо у твоей мамы разрешение спросить.
— Не надо спрашивать. Она только рада будет, что меня нет. Она специально меня из детприемника так долго не забирала. Она меня не любит.
— Почему ты так думаешь?
Даша потупилась:
— Ну, денег мало приношу… Вы меня не прогоните, если я правду скажу?
— Что ты! Ты мне дочку напоминаешь. И ты же ни в чем плохом не виновата.
Момот догадывался, о чем хочет сказать Даша. Он заранее балдел от такой удачи — девчонка, похоже, уже попробовала мужика.
— Ну, она меня к дяде Пете ревнует вроде как. И злится, что я еще мужиков не вожу за деньги. А я не хочу так. И не умею. И боюсь!
Майор решил не напрягать больше девчонку. Ему было ясно, что Дашу трахали, да возможно и не один раз. Возбуждение его стало так велико, что он снял пиджак, прикрыв пах, попросил девочку подождать, пока он сходит в туалет, торопливо зашел в кабинку, вынул член и почти мгновенно кончил.
— Даша, — сказал он, вернувшись и немного успокоившись, — ты не сердись, но мне с тобой в таком виде по городу ходить неудобно. Давай купим тебе какое-нибудь дешевое платье. Вон, в той палатке, вроде, продают что-то детское.
Платье Даша купила сама. Это китайское барахло обошлось Олегу Панфиловичу всего в тридцать тысяч. Они зашли в скверик, Даша отбежала «в кустики» и вернулась счастливая. Стоптанные тапочки в глаза не бросались, поэтому Момот решил больше не тратиться.