«Городская недотрога», подумал Евсей, а вслух сказал сердитым голосом:
«А может ты тут чего запрятала?!», и задрал девке подол юбки до пупа, завернув край подола за поясок юбки, чтобы она далее его действиям не мешала.
На ней были белые ситцевые трусики типа трико. Евсей, не рассусоливая далее, сдернул трусы до колен. Девка забилась, но руки были прикручены к топчану крепко, и она смогла только положить ногу на ногу, пытаясь закрыть промежность ногой.
«Так и знал, что ты там что-то прячешь!», с ехидной улыбкой сказал Евсей.
Затем встал с топчана и сдернул с нее трусы полностью. Девка покраснела лицом и отвернула его в сторону. Евсей тем временем разделся, повесил аккуратно френч и галифе на стул, затем снял нательную рубаху и кальсоны. Для полного порядка подошел к двери и накинул крюк на скобу, чтобы никто не помешал его делу. Затем подошел к девке, отвел одну ее ногу в сторону и уселся на топчан между ее ног, так, что одна ее нога была у него за спиной, а вторую согнутую в колене он держал рукой за ляжку.
Девка наконец поняла, что от нее хотят. Губы ее задергались, и она жалобным шепотом попросила:
«Не надо, я еще девушка!».
Евсей поглядел ей в глаза, погладил ляжку и сказал:
«Ну, так и что, пора, значит, бабой становится».
Девка вдруг заплакала, не в голос, а так, слезы только полились.
«Да, а если меня потом замуж никто не возьмет?»
«Тю, дура!» усмехнулся Евсей, «Да после войны тут нигде девок не будет: или немцы снасилят или красные, если вернутся!»
Он раздвинул пошире ей ноги и начал гладить промежность, развел лепестки нижних губ в стороны и погладил низ лобка, где знал – у женщин самое чувствительное место. Девка поняла, что всё это неизбежно и перестала хныкать и дергаться. Просто лежала, закрыв глаза. Евсей заметил, что из-под ее попки выглядывает край подола, который спереди был завернут.
«А, черт, ведь кровью попачкаю, а может у девки юбка то всего одна!», подумал Евсей, «А если не юбку, так постель — непорядок».
Он отпустил ее ноги, встал с постели и достал из френча большой носовой платок. Девка удивленно открыла глаза и глядела, что он собрался делать.
«Подстелить надо, а то кровью попачкаешься», и тут девка увидела его член, вставший в ожидании скорого применения.
«Боже, какой он у тебя огромный», перепугано прошептала девка.
Да орган у Евсея был силен и красив: сантиметров 18 длинной и где-то до шести толщиной в головке.
«Да он во мне не поместится, ты меня всю порвешь», испугалась девка.
«Не было еще такого случая, чтоб от х*я да пи*да лопалась», хохотнул Евсей, «Это тебе не рожать. Вот когда рожают, это да, бывает!».
Евсей подошел к девке взял ее за ноги, положил ее колени к себе на плечи и оторвав ее таз от топчана, подложил под него платок, сложив его вдвое. Потом стал на колени на топчане между ног девки и намочив слюной головку члена стал потихоньку проталкивать его между половых губ во влагалище. Девка, выкатив глаза, смотрела на него, пока еще ничего страшного не ощущая. Но тут Евсей почувствовал, что уперся в девичью преграду.
«Ну, чё, взлохматим пи*денку!», выпалил он свою любимую присказку. И резко двинул тазом, вгоняя член на максимальную глубину. После этого он упал на локти и навис над девкой.
У девки вырвался писк раненого зайца. Но Евсей уже смело и напористо шуровал в девичьем влагалище разметав на лоскуты девственную плеву. Девка при каждом его резком толчке вскрикивала. У Евсея уже пять дней не было женщины, и он довольно быстро почувствовал пульсацию в головке члена и, вот, наконец, тело взорвалось вспышкой оргазма. Евсей сделал еще несколько резких толчков, вгоняя девке свое семя, после, отдыхая, навалился на девку всем телом.
«Тебя как зовут, то?»
«Анюта».