Евсей
Вошли немцы в село Малые Радуницы летом 41-го года без единого выстрела. Да и с кем тут было воевать? Восемь баб, одна старуха да пару ребятишек дошколят. Красная Армия защищать этот бывший хутор, а теперь колхоз, специализирующийся на производстве свиней с гордым наименованием «Путь к коммунизму» не собиралась.
Завоеватели быстренько закололи пару молодых свиней для своих нужд и, по-хозяйски оставив в целости хряка Борьку и нескольких свиноматок для развода, прошествовали дальше. А в селе осталась хозкоманда, набранная из военнопленных: три мужика лет за пятьдесят и Евсей Смоляков. Мужики были пьяницами и разгильдяями, каких свет не видывал, и поэтому командовать ими поставили справного мужика из семьи раскулаченных и высланных в Сибирь крестьян. Германское командование навесило ему лычку ефрейтора и поставило под его командование трех солдат для выполнения заданий по обеспечению доблестной немецкой армии продовольствием и фуражом. А базой для этого и был выбран свинопроизводственный колхоз.
Евсей мужик был хозяйственный, цепкий, бережливый, за что и оценило его командование. Для придания ему командирского вида был ему выдан парабеллум в блестящей кожаной кобуре. Единственно был Евсей очень охочь до женского полу. Но вот до этого никакого дела его командованию не было. Было ему 32 года от роду, высокий, плечистый с синими глазами и черными, как смоль волосами с волной на чубе. Ну, чем не мужик!
Анютка
Евсей шел по селу, представляя собой новую власть. И это ему очень нравилось. Одет он был в немецкую военную форму: кашкет, френч, галифе и яловые сапоги. На поясе кобура с пистолетом – власть! Шел он к сельсовету, с двери которого уже сбили наименование колхоза и выдрали со стены красный флажок, выцветший на солнце.
Зашедши в сельсовет, Евсей с неодобрением покачал головой, увидавши не сорванный кумачовый транспарант с лозунгом «Да здравствует товарищ Сталин!». Вставши на лавку, аккуратно сдернул транспарант, свернул его и бросил на стол: меловую надпись можно отстирать, а материя еще может на что-то и пригодится. И тут он услыхал какой-то звук за стенкой в соседней маленькой комнатке.
Открыв дверь Евсей увидал молодую девку, сидящую на топчанчике, накрытым каким-то рядном. Рядом стоял маленький столик и стул. На стену была навешена небольшая полка с фанерними дверцами.
«Ты что тут делаешь?» — строго спросил Евсей.
Девка испуганно дернулась увидав его форму и полушепотом выдавила из себя:
«Я тут живу».
«А чего вдруг — тут?» — удивленно спросил Евсей.
«А чего это Вы меня расспрашиваете?» — вдруг зло ответила девка.
«А потому, как я теперь тут новая власть!» — развалившись на стуле ответил Евсей.
«Фашист!» — закричала вдруг девка.
«Я то – нет», ответил Евсей, «А вот ты, наверное, коммунистка?!».
«Нет, пока только – комсомолка!» — выкрикнула девка.
«А может у тебя и документ какой есть?», хитро прищурившись, спросил Евсей.
«Есть!!!», крикнула девка, и вскочив вынула из шкафчика картонную книжечку.
«Э, да ты идейный враг нового порядка, может тебя для какой вредной деятельности тут оставили?» ухмыльнулся Евсей. Вырвал книжечку, швырнул ее на стол и строго сказал:
«Да тебя обыскать надо!».
И он, не смотря на сопротивление девки, скрутил ей спереди руки крепкой бечевой, всегда имевшейся в его кармане. Скрутив кисти рук, он повалил девку на топчан и затем прикрутил их, завернув девке за голову к верхней поперечной доске топчана. После чего сел рядом с ней.
Теперь девка лежала перед ним на топчане и никуда рыпнуться уже не могла.
«Так, и что у нас тут?», строго спросил Евсей, расстегивая на девке ситцевую кофточку. Под кофтенкой ничего по летней жаре не оказалось. И Евсей с удовольствием облапил небольшую грудь, по-хозяйски провел рукой до пупка, погладил бока. Девка ему нравилась: не толстушка, но и не худышка, грудки небольшие, но полненькие.
«Что вы делаете, так нельзя!», уже хнычущим голосом пролепетала девка.