«Да, никаких, разбомбили немцы наш отряд. Одна я, да и то подраненная. Давай, уж, дострели, да и дело с концом».
«А раньше где служила?»
«На заводе работала – в городке».
«Ладно, разберемся. Пошли! Давай-ка свою пукалку сюда!»
«Да, чего тебе, она все равно без патронов, а мне тяжело идти – в ногу подранили».
Евсей внимательно посмотрел на женщину. Былая злость уже прошла, женщина была симпатичная и ненавистик ней он уже не испытывал.
«Ладно, пойдем. Иди за мной». Набрав воды, он повел женщину ко двору Настасьи, который был ближе всего. Завел женщину в баню за огородом и сказал веско:
«Перевязать тебя надо первым делом, а то — подохнешь».
Он кинул несколько лучинок в печурку баньки и подпалил их немецкой зажигалкой. Убедившись, что огонек разгорелся, подбросил несколько полешков. На печке всегда стоял вмурованный котел, наполненный водой, так что горячей водой раненая будет обеспечена.
Евсей вышел из баньки и подошел к окну дома. Постучал в окошко. В окне показалось заспанное, но улыбающееся лицо Настасьи.
«Наська, дай-ка бутылку самогона, да покрепче!», тихо, но жестко проговорил Евсей.
«Да, ты заходи, я и налью, и на стол соберу», заулыбалась Настасья.
«Ты, чё, не слыхала, чё попросил? Давай бутылку, живо!»
Настасья обиженно надув губки подала бутылку.
«Ну, а когда зайдешь-то?»
«Вот в бане у тебя попарюсь и зайду! Только в баню не суйся, а то получишь у меня горячих!»
Настасья сердито захлопнула окно.
* * *
Евсей сидел на нижней полке в бане, а на верхней сидела комиссарша.
«Ну, так, перевязать тебя надо», заявил твердо женщине Евсей.
«А ты, что, доктор, что-ли?»
«Ну, доктор — не доктор, а раны и по хуже твоих перевязывал и даже штопал».
Людмиле стало всё равно – усталость и стресс после бомбежки брали своё.
«Черт с тобой – лечи!»
«Сапоги надо снять и штаны твои – военные!»