передать Берни. Я на самом деле сомневался, что у него было время так скоро отправить ее, но мне больше нечего было делать, поэтому я подумал, что могу и проверить.
Вот оно — последнее письменное заявление Кендры плюс видео ее интервью. На самом деле я не был уверен, что хочу его открывать, но мне уже было так больно, что еще больше вреда это причинить не могло. Сначала я открыл стенограмму.
Имя: Кендра Андерсон
Возраст: сорок два
Семейное положение: замужем, двадцать один год.
Род занятий: медсестра.
Расскажите, пожалуйста, своими словами, какое влияние во время этого исследования оказал на ваш сексуальный опыт препарат Бьютишимиацин.
Как человек, который всегда получает от секса больше эмоционального, чем физического удовольствия, я поняла, что должна принять участие в этом исследовании, как только о нем узнала. С подросткового возраста я читала рассказы о женщинах, у которых бывали такие сильные оргазмы, что они теряли сознание от физического удовольствия. Никогда в своей жизни я не испытывала ничего подобного, и хотела посмотреть, возможно ли это?
Позвольте мне сначала сказать следующее: да, это возможно, как вы уже неоднократно видели. Бьютишимиацин работает! С физиологической точки зрения, я испытала больше оргазмов за последние три месяца, чем за всю свою жизнь, и каждый из них был в десять раз сильнее обычного, но кроме того, есть и психологический аспект, который также возбуждает, — это желание секса.
Поскольку физическое удовольствие возрастает до такой степени, мотивация и страсть к большему почти превращаются в потребность. Я могу гарантировать, что как только это лекарство выйдет на рынок, все «не сегодня вечером, дорогой, у меня болит голова», уйдет в прошлое.
Что ж, похоже, ей понравилось. Я не знаю, чего ожидал; может быть, чего-то о том, как она чувствовала себя виноватой за этот проклятый поступок, или о том, как исследование негативно повлияло на ее брак… что-то, показывающее на некоторое раскаяние. Думаю, это был долгий путь.
Я увидел, что интервью длилось десять минут, поэтому налил себе чашку кофе, прежде чем открыть его. Сделав пару глотков, я перевел дыхание и щелкнул значок видео. Прислушиваясь к ее возбуждению и интонациям в ее голосе при некоторых словах, смотреть было труднее, чем читать. Она говорила примерно то же, что и в письменном заявлении, пока интервьюер не задал вопрос:
Интервьюер: Видите ли вы какие-либо отрицательные стороны препарата, побочные эффекты или чувство депрессии?
Кендра: Не до тех пор, пока препарат доступен.
Интервьюер: Простите, вы можете это пояснить.
Кендра: Да, как вы знаете, я — медсестра. Я видела, как фармацевтические компании снова и снова поднимают цены на лекарства даже после того, как начальная стоимость исследований и разработки уже давно оплачена. Стоимость виагры, например, выросла более чем вдвое, с момента его выпуска восемнадцать лет назад. Большинство страховых компаний не покрывают ее. Они считают его рекреационным наркотиком. Я уверена, что то же самое будет и с Бьютишимиацином.
Если Психо со временем повысит цены, они могут сделать его недоступным для тех, кто был в состоянии позволить себе это раньше. Как я сказала в своем заявлении, после регулярного приема таблеток, даже на короткое время, тяга к сексу становится очень заметной. Если кто-то, кто был в состоянии позволить себе препарат какое-то время, внезапно больше не сможет — да, я могу видеть, что это вызовет у многих женщин сильную депрессию. После первой недели исследования, я обнаружила, что желаю этого сексуального подъема все больше и больше.
Сказать по правде, я беспокоюсь о том, чтобы после этого вернуться и заняться любовью с мужем. Я — сильный человек и все это время говорила себе, что вернусь к близости с ним, как и до того как это началось, но, честно говоря, мне придется с ним долго притворяться. Теперь, когда мне так нравятся физические аспекты, я беспокоюсь, что эмоциональная сторона занятий любовью победила. Я надеюсь, что, в конце концов, я вернусь к тому, чтобы и правда получать удовольствие от секса с ним, но на данный момент я даже не знаю, будет ли это возможно, по крайней мере, до тех пор, пока Бьютишимиацин не появится на рынке.
Это было то, о чем я думал. Я даже предупредил ее об этом, когда она впервые сказала мне, что собирается это сделать… «Ну, по крайней мере, ей не придется больше об этом беспокоиться», — подумал я.
Я сидел почти час, потягивая кофе и задаваясь вопросом, правильно ли поступаю. Не имело значения, под каким углом я подходил к ситуации, результат всегда был одинаковым. Я взглянул на часы и увидел, что уже чуть больше семи.
Я хотел сказать мальчикам, до того как на самом деле ударю ее бумагами о разводе, но знал, что они не встанут раньше десяти субботним утром. И Дуг, и Чад учились в одном колледже. Они пытались снять комнату в общежитии, но не смогли. Хотя они были в одном общежитии. Вместо того чтобы разговаривать то с одним, то с другим, я надеялся собрать их обоих вместе, поэтому отправил Чаду сообщение.
«Чад, напиши мне, когда встанешь. Мне нужно поговорить с тобой и твоим братом, но я хочу сделать это, когда мы сможем побыть наедине. Папа».
Я сделал еще один глоток кофе и со вздохом подумал, получу ли я известие от них, прежде чем встанет Кендра. Правда, по субботам она и впрямь вставала не особо рано.
Я выпил еще одну чашку кофе и провел следующие двадцать минут в одиночестве, прежде чем решил, что с таким же успехом могу привести себя в порядок и одеться. Я не хотел беспокоить Кендру, поэтому, прежде чем принять душ в холле, я пошел и тихонько закрыл дверь в спальню. Я заметил, что Кендра спала на моей стороне кровати. Мне было интересно, делала ли она это все время.
Почему-то, какими бы плохими ни были дела, мне всегда казалось, что после долгого, горячего душа становится немного лучше. Я вернулся в спальню Чада, одеваясь, когда услышал, как в моем телефоне прозвонило входящее сообщение.
«Привет, папа, мы с Дугом завтракаем в ресторане. Будем ждать твоего звонка».
Вау, я посмотрел на часы, было едва восемь. Я сразу позвонил ему. Они были в кабинке, где никого не было, поэтому я попросил их включить громкую связь. Так я мог разговаривать с ними обоими одновременно.
— У меня плохие новости, мальчики. Сегодня я собираюсь вручить вашей матери документы о разводе. — Настала минута молчания, прежде чем заговорил Чад:
— Мы думали, что это будет что-то в этом роде.
Меня это немного удивило.
— Вы думали?
— Да, мы видели, что между тобой и мамой что-то не так, когда были у вас на Рождество. На обратном пути мы говорили об этом с Дугом. Мы оба чувствовали некоторую напряженность между вами обоими. Я подумал, может быть, это показалось только мне, но мой младший брат тоже это почувствовал.
— Мне очень жаль, ребята. Я действительно думал, что мы неплохо справились, пытаясь вести себя нормально. Мы не хотели портить вам праздники, ребята, — сказал я им.
— Это были просто мелочи, папа. Вы с мамой не казались такими расслабленными друг с другом, как обычно, и было не так много смеха.
— Так что же такого плохого сделала мама, что ты собираешься с ней развестись, папа? — услышал я голос Дуга.
— Я… ах, я не буду вдаваться в подробности, мальчики, но она приняла решение сделать что-то, что было для меня очень обидно. Я несколько раз просил ее не делать этого, но ее решение было твердым, а мои чувства даже не принимались во внимание. Это продолжалось более трех месяцев. Все кончено, но боль — это то, с чем я не могу жить.
— Папа, ты хочешь сказать, что у мамы был роман?
— Нет, Чад, это был не роман, но… — Я не знал, как им это объяснить. — Скажем так, это было чрезвычайно больно …