я виноват так же, как и она.
— Как бы то ни было, ты все равно солгала мне. Не только о том, что ты замужем, но и о том, как мало значил для тебя твой брак. Ты все время говорила мне, что вы оба двигались к катастрофе, но я видел, как в тот вечер он смотрел на тебя, как вы оба смотрели друг на друга. Там была настоящая любовь. Ты заставила меня поверить, что этого не было, потому что знала, что если бы сказала мне правду, я бы не влюбился в тебя.
— Так вот о чем ты думаешь? Ты думаешь, что я придумала весь этот план, чтобы заставить тебя влюбиться в меня, дабы бросить тебя в последнюю минуту? Давай, Джон! — Она поерзала на стуле и скрестила руки. Мы сидели молча, слушая, как мои часы отсчитывают секунды. Вокруг нас весело разговаривали и ели люди, как будто нас не существовало. Забавно, как устроена жизнь. Независимо от того, насколько сильно страдает ваш мир, все остальное движется без каких-либо колебаний.
— Послушай, Джон, — начала она снова, нарушая молчание. — В то время, когда ты должен был быть временным, я не сказала тебе о Робе, потому что чувствовала, что это не имеет значения. План был в том, чтобы встречаться вместе, немного снимая стресс, а затем разойтись в разные стороны с приятными воспоминаниями. В глубине души я всегда думала, что мой брак в конце концов, вернется на круги своя. Я решила, что мы оказались в беспроигрышной ситуации. Я получаю мысленный перерыв от далекого брака, а ты получаешь свободный, без всяких условий секс. Чего я не ожидала, так это того, что ты будешь такой забавным и милым. Я не ожидала, что у нас будет такой секс, как был. Как ты прикасался ко мне, целовал, любил. Это было… прекрасно. Ты заставлял меня чувствовать себя красивой. Я должна была прекратить это после того времени. Ты был для меня проблемой. Но я этого не сделала. Через некоторое время я почувствовала, что меня все больше тянет к тебе. Когда это случилось, мне стало труднее сказать тебе. А потом случилась рождественская вечеринка.
— Да. Рождественская вечеринка, — уныло сказал я, когда на меня нахлынули воспоминания о том вечере. Узнать, что женщина, в которую я влюблялся, на самом деле была замужем за кем-то другим, было ударом в живот в бесконечной степени. Она пожала плечами.
— Ты говоришь, что мы с Робом были так влюблены в ту ночь. Так мы выглядели для всех. Все думали, что у нас идеальный брак. У нас это хорошо получалось: притворяться, что все хорошо.
— Но в конце концов ты выбрала его, так что, все это не могло быть фальшивкой.
Прежде чем заговорить, она улыбнулась какой-то ностальгической улыбкой.
— Между нами что-то произошло. Я не могу точно сказать, когда и что это было. Но что-то щелкнуло. Может быть, это было с его стороны, или, может быть, я просто излучала другую вибрацию. Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что мы только что снова начали щелкать. Казалось, мы так долго пробыли в этом густом тумане, что забыли о солнечном свете. Потом вдруг все прояснилось, и мы наконец увидели друг друга.
Я фыркнул и покачал головой. После чего горько улыбнулся и сказал:
— У тебя при этом был тот надоедливый роман на стороне, от которого ты должна была избавиться.
Она потянулась через стол и схватила меня за руку.
— Может, сначала все так и было, но ты стал намного большим. Ты можешь на меня злиться за многое. Господь знает, что у тебя есть варианты, из которых выбрать. Но я не могу позволить тебе думать, что я легко приняла решение отпустить тебя. Это было одним из самых трудных, что мне когда-либо приходилось делать.
Я вырвал у нее руку. Кого волнует, как тяжело ей было разбить мое сердце? Это не сможет восстановить его. На самом деле, это выглядело довольно эгоистично. Уж не была ли она теперь жертвой?
— А как же наш сын? — спросил я, меняя тему. Мне надоело слушать, как сильно она не хотела причинить мне боль. Пора было переходить к другой теме, которая меня мучила.
— Бобби? А что с ним?
— Он знает обо мне?
Она снова была глаза, полные слез.
— Нет. Ему всего шесть лет, он слишком мал, чтобы понять это. К счастью, он был достаточно мал, чтобы не до конца понимать, что происходит между его отцом и мной. Все, что он знает, это то, что папа больше не живет с нами, но все равно проводит с ним много времени. Он получает двойные подарки на Рождество и на Дни рождения, и его отец приходит и берет его на мороженое. Если я и расскажу ему о тебе, то много лет спустя. — Она вытерла глаза, потом что-то вспомнила. Она посмотрела на меня прищурившись и спросила:
— Просто любопытно, наверное. Ты же знаешь, я всегда хотел сына. Я же тебе говорил. Теперь у меня он есть, но нет возможности принимать участие в любой части его жизни. Просто мне тяжело, вот и все.
Она продолжала смотреть на меня с подозрением.
— Ты ведь не собираешься устраивать скандал из-за Бобби? Если да, то не стоит, — сказала она голосом, в котором слышались и предупреждение, и угроза.
— Смотри, Рэйч. Я не пытаюсь все испортить для тебя. На самом деле нет. Но ты должна понять, через что я сейчас прохожу. У меня есть сын, который ничего обо мне не знает. Ты забываешь, что я хотел забрать тебя и устроить твою жизнь. Когда ты сказала мне, что беременна, и что ребенок, вероятно, мой, я мечтал о будущем с тобой и Бобби. Ты вырвала у меня эту мечту.
Она недоверчиво уставилась на меня, а потом ее лицо стало сердитым.
— Через что ты проходишь? Я должна понять, через что ты проходишь? Тебя не было три года, и ты даже не брал трубку, чтобы узнать, все ли в порядке с Бобби. Я не видела от тебя ни одного чека на алименты, и ты даже не пытался начать это делать. Так что, не смей сидеть здесь и пытаться претендовать на него, как будто тебя обманули.
— Причина, по которой я этого не делал, заключалась в том, что я был твоим маленьким темным секретом в течение четырех лет. Я не мог быть рядом со своим сыном, потому что если бы я был там, тебе пришлось бы сказать своему мужу, кто его настоящий отец.
— Окей. Я понимаю. А чем ты оправдываешь последние три года? — бросила она мне вызов. — После того как ты взорвала мою жизнь и все рассказал Робу, почему ты не попытался помочь своему сыну?
— Мне нужно было уйти от тебя. Если бы я остался, то сделал бы что-нибудь безумное. Я ушел ради нашей безопасности.
Она откинулась на спинку стула и сердито посмотрела на меня.
— Значит, ты оставил своего сына — сына, которого всегда хотел, — потому что не мог контролировать себя рядом с матерью?
— Не смей оборачивать это против меня! Ты разбила мне сердце!
Она наклонилась вперед и бросила на меня вызывающий взгляд.
— Я ничего против тебя не имею, Джон, но одно хочу сказать: да, я разбила твое сердце. Я — ужасный человек для серьезных отношений. Но знаешь, у кого еще разбилось сердце? У Роберта. На самом деле, его я разбила еще хуже, но знаешь что? ОН ОСТАЛСЯ НЕПОДАЛЕКУ РАДИ БОББИ! Возможно, он больше не хотел быть женатым на мне, но любил своего сына достаточно, чтобы найти способ остаться в его жизни. Он — отец Бобби, и был им все шесть лет. Это он записан в свидетельстве о рождении. Он присматривал за ним последние три года, хотя и знал, что биологически Бобби — не его. Он забирает Бобби от няньки, когда я не могу, и проводит с ним каждые выходные у себя дома. Он даже следит за тем, чтобы у меня в доме были все любимые Бобби блюда, когда у меня нет на это денег. Ты бы сделал это?
Единственным моим ответом было молчание. Впрочем, это не имело значения. Она и не ожидала ничего глубокого в ответ, продолжив:
— Роберт заслужил право быть отцом Бобби. Не ты. Я не собираюсь портить это ни для кого из них. Я уже сделала достаточно. Так что, мне жаль, что ты чувствуешь себя так, будто ты вытащил короткую спичку, но это то, что есть. Я забочусь о том, что лучше для Бобби, а ты — нет.
Как бы мне ни хотелось это отрицать, она была права на сто процентов. Я почувствовал укол ревности при мысли о том, что ее бывший муж оказался лучшим отцом чем я, но я не мог оспаривать факты. В моей жизни не было места для ребенка; по крайней мере, для того, что родился в таких условиях.
Я не был для Бобби лучшим вариантом, потому что, в конце концов, не смог быть рядом с ним как человек, который его вырастил. Я постоянно не присутствовал в его жизни. Я бы устроил жизнь в другом городе. Я действительно хотел иметь детей, но хотел всего. Я хотел, чтобы вместе с детьми шла жена. Эгоистично? Может быть. Но не так эгоистично, как было бы уничтожить то, что Бобби имел с Робертом-старшим только потому, что у меня были некоторые технические претензии на его происхождение. С ним рядом был отец, который с честью взял за него ответственность. Он выбрал Бобби, несмотря на все неприятности, что его окружали.
— Ты права, — сказал я, кивнув в знак согласия. Она заметно расслабилась и сделала глубокий вдох, как будто на минуту задержала дыхание.
— У меня только один последний вопрос, Рэйч. Если бы тебе пришлось делать это снова и снова, ты бы сделала по-другому? Ты бы выбрала меня?
Она на минуту задумалась, а потом посмотрела на меня странным взглядом. Я не мог сказать, что это было такое, но мне показалось, что она пыталась придумать лучший способ сказать то, что хотела.
— Да. Я бы поступила по-другому, но не так, как ты думаешь. — Она взяла паузу и снова посмотрела на меня тем же взглядом. На этот раз я разгадал его смысл. Она старалась не задеть мои чувства. — Если бы мне пришлось делать это снова, я бы вообще не связалась с тобой. Я влюбилась в тебя, и это помешало мне работать над моим браком. Как бы сильно я ни любила тебя, я всегда любила его больше. Я не понимала этого до тех пор, пока не стало слишком поздно, потому что я не была честна ни с тобой, ни с самой собой. У меня была любовь двух великих мужчин, и я потеряла их обоих, потому что не слушала свое сердце с самого начала.
Несмотря на то, что я уже преодолел боль прошлого, мне все еще было больно слышать, что наше время вместе было ошибкой в ее сознании. Я согласился с ней, но все равно это было похоже на очередной отказ.
Однако это было именно то, что мне нужно было услышать. Я также верю, что именно это она и хотела мне сказать. Она должна была произнести эти слова вслух, чтобы дать им жизнь. Наверное, они вертелись у нее в голове с тех пор, как муж получил письмо. Произнося их вслух и слыша, как они произносятся, мы испытывали чувство завершенности. На этой главе мы оба могли закрыть книгу нашей жизни и убрать ее навсегда.
Вскоре после этого наш обед закончился. Больше сказать было нечего. Выходя из ресторана, мы попрощались. Мы даже напоследок обнялись, прощаясь. Затем она повернула налево, а я — направо. Каждый шаг, что мы делали, уводил нас все дальше и дальше друг от друга, когда мы покидали жизнь друг друга в последний раз. Ни один из нас не обернулся, чтобы посмотреть на удаляющуюся фигуру другого.