Пощипывание левого соска вызвало новую волну стонов, исходящих из ее рта.
В этот момент я понял, насколько хорошо он ее знает. Он знал ее тело. Каждый сантиметр. Он был внутри нее чаще, чем мне хотелось думать.
Она была лгуньей. Чертовой лгуньей.
Она сказала мне, что ее тело было предназначено только для меня. Я был единственным, кто имел счастье наслаждаться ее женственными формами. Она сказала, что принадлежит мне. Но этот придурок лежал и наслаждался мыслью, что занимается любовью с женщиной, которая принадлежит ему.
Пули умоляли меня выпустить их из патронника. У них было горячее желание делать то, для чего они были созданы. Они должны были выполнить свое предназначение.
Они были голодны. У них была ненасытная жажда крови. Его крови, ее крови, они возьмут даже мою, если я захочу.
Я почувствовал, как мой палец напрягся на спусковом крючке. Я моргнул, чтобы прогнать влагу. Мой взгляд снова был прикован к ее спине. Я опять ясно видел свою цель. Я точно знал, куда войдет пуля и какой урон она ей нанесет. Она не убьет ее сразу. У нее еще останется несколько мгновений передышки. Этого времени ей хватит, чтобы увидеть, как он присоединится к ней в ее путешествии в ад.
Умри, сука. Умри от боли.
Как раз перед тем как я освободил ад и муки, я увидел нашего сына. Физически его не было в комнате, скорее — вспышка памяти в моей голове. Я увидел его лицо, похожее на мое. Его улыбку. Его волосы. Бобби-младший был точной копией меня.
Мой палец расслабился, когда его глаза заглянули мне в душу. Как я мог так поступить с ним? Этот акт мести не закончится тем, что изменщица истечет кровью в объятиях своего любовника. Для Бобби это будет лишь начало. Мое возмездие будет за его счет.
Черт!
Я был не самым внимательным отцом. Я был здесь не ради него, как должен отец. Я был для него практически незнакомцем. И все же, я любил его. По-своему я его любил.
Любил ли я его настолько, чтобы позволить его матери безнаказанно сжигать мое сердце? Любил ли я его настолько, чтобы оставить все в прошлом ради него?
Да. Любил.
При этой мысли пистолет начал опускаться. Он больше не был направлен в ее спину. Я еще немного умер внутри, позволив ускользнуть своей возможности для правосудия. Мне это было необходимо. Мне действительно это было нужно. Но он нуждался в ней больше, чем я в возмездии.
Приняв решение, я начал медленно пятиться из комнаты. Я молча, легко делал каждый шаг, отступая. На заднем плане два дурака продолжали заниматься любовью, совершенно не обращая внимания на то, как близко они подошли к своему концу.
Я уже почти вышел. Почти освободившись от тисков мести. Моя душа осталась нетронутой. Но у судьбы жестокое чувство юмора.
Как раз в тот момент, когда я решил поступить достойно, я услышал это. Этот выворачивающий внутренности звук был таким ужасным, таким неправильным, что чуть не убил меня.
Нет, это не был звук ее кульминации, взрывающейся в оргазме, что послал смертельный выстрел через меня. Было больно, но не так сильно, как потом.
— Я люблю тебя, детка.
Ее тихий голос был едва слышен, но слова звучали оглушительно. Эти четыре слова мгновенно поглотили меня, наполнив такой агонией, что едва не искалечили. Она говорила мне те же самые слова, тем же самым тоном. Они были произнесены хриплым голосом, который дрожал из-за ее оргазмического состояния, но они были полны любви и привязанности.
Она любила его. Она любила его?
Мгновенно я почувствовал себя за бортом и тонул в море боли, безнадежности, отчаяния и раскаленной добела ярости. Я не мог плыть, не мог дышать. Вода была слишком неспокойной. Волны были слишком сильными. Чем больше я боролся с этим, тем больше мои легкие горели, наполняясь.
Наконец я сдался. У меня не хватило сил сопротивляться. Судьба победила. Они должны были умереть. Я покончу с их миром навсегда.
Но не так. Только не этим пистолетом. Я не дам им покоя, который могла бы обеспечить безмолвная смерть.
Я хотел, чтобы им было так же больно, как мне. Я хотел, чтобы они почувствовали ту же потерю, что и я. Умерев, они этого не почувствуют. Одним из их последних их воспоминаний будет сладкая любовь, которую они испытывали. Это просто никуда не годится.
Мне хотелось чего-то другого. Я хотел вырвать их друг у друга из рук, брыкаясь и крича. Я хотел измазать все, что касалось их любви. Мне хотелось взять все, что им было дорого, и задушить их этим.
Я оставил их наедине с их любовью. Я дам им отсрочку на сегодняшний вечер. Только на сегодняшний вечер. Я надеялся, что им это понравится. Это будет мой последний подарок им.
«Перо сильнее меча».
Эдвард Бульвер-Литтон
Я собирался убить их тысячу раз, используя более мощное оружие, чем моя девятимиллиметровая «Беретта». Я заставлю их просыпаться каждое утро и сожалеть о своем существовании с помощью простого устройства. Ручки.
***
Через полчаса я вошел в свою пустую квартиру со зловещей улыбкой на лице. Печаль и боль, которые я чувствовал, были скрыты моим неутолимым желанием увидеть их страдания. Я хотел видеть ее лицо, искаженное такой глубокой утратой, чтобы оно соответствовало тому, что я видел в зеркале, думая о ней.
Я сел за стол и достал ручку и блокнот. Потом начал писать.
Слова выплескивались из меня как рвота. Моя боль отрыгивалась и расплескивалась по бумаге. Потребовалось пять черновиков, пока я, прочитав то, что написал, остался доволен. Затем я запечатал их судьбу в конверт, наклеил марку и подошел к ближайшему почтовому ящику, чтобы бросить письмо. Я мог бы просто положить его как исходящую почту в свой почтовый ящик, но мне пришлось прогуляться и бросить его, чтобы быть уверенным, что не смогу передумать.
Едва бросив письмо в почтовый ящик, я остался с одиноким чувством отверженности, а также с гневом от предательства. Когда я тащился обратно в свою квартиру, мои плечи поникли под тяжестью мира.
Черт возьми! Я ненавидел ее до чертиков. Я ненавидел ее! Я…
Я все еще любил ее. Моя гордость не хотела этого признавать, но это была правда. Я буду любить ее еще в течение некоторого времени.
Тем не менее, во мне остался маленький кусочек надежды. Я знал, что жизнь двинется в одну сторону или другую. Что бы ни случилось с Рэйчел, дни превратятся в недели, которые превратятся в месяцы и годы. Однажды все сегодняшние события исчезнут в эфире истории. Они превратятся в печальную историю моего прошлого. Завтрашние текущие события затмят сегодняшние.
Дойдя до своего порога, я хихикнул про себя при одной последней мысли. Примерно через три дня я изменю ее жизнь так, что она никогда меня не забудет. Сколько бы времени ни прошло, она никогда не сможет отмахнуться от меня как от исторической точки в истории ее жизни.
Я буду тем придурком, который изменил ее будущее.
ПИСЬМО
Дорогой Роберт Хэмсли-Старший!
Меня зовут Джонатан. Ты меня не знаешь, так что, не утруждай себя попытками вспомнить мое лицо. Мы встречались однажды, около трех лет назад, но сомневаюсь, что ты вообще помнишь меня. Это было на рождественской вечеринке, которую компания устраивает каждый год. Ты был так поглощен разговором с Рэйчел, что едва обратил на меня внимание. То, как ты смотрел на нее и танцевал с ней, создавало впечатление, что кроме вас там никого нет.
Сколько бы раз она ни признавалась мне в любви, это не соответствовало тому, как она смотрела на тебя тем вечером. Тогда я это понял. Я знал, что она влюблена в тебя больше, чем в меня.
Тогда я впервые узнал, что ты существуешь. До того она никогда не упоминала о тебе в офисе. Она даже не носила обручального кольца. Как только она ступала в это здание, тебя уже не существовало.
Я не должен была присутствовать на той вечеринке. Она пыталась придумать любой предлог, чтобы удержать меня …