Девушка наклонилась и не зная как начать, волнуясь от неопытности, стала жадно облизывать этот твёрдый, негабаритный член, как леденец — он был такой приятный, упругий и обтянутый невероятно нежной кожей. Мужчина облизнулся, как голодный кот, положил ладони ей на бёдра и приблизил влажную вульву к своим губам. Таня только собиралась засунуть в рот соблазнительную, тёмно-розовую головку да так и замерла с открытым ртом. Дима неожиданно присосался к ней там, внизу, и это было такое немыслимое ощущение, что она застыла и вперилась в пространство.
Он стал настойчиво сосать её, не знавший этой ласки, клитор, слегка подталкивая его языком и просто душу из Татьяны вынимал. Изнемогая, девушка бессмысленно и сбивчиво шептала что-то и стонала — она лишилась сил и медленно сползла лицом и грудью на его живот. Её била такая вдохновляющая дрожь, что Дмитрий сам завёлся не на шутку — он с вожделением влизался в её текущее влагалище и проникая глубже, понял, что у них проблема.
Энтузиазма поубавилось: Татьяна оказалась девой.
Прекратив трахать её языком, он снова стал сосать затвердевшую ягодку и в несколько секунд довёл её до пика. Девушка закричала, как на дыбе, сильнее задрожала и безотчётно вцепилась в то, что было под руками. Дмитрий чуть приподнял её, закрыл глаза и резко вдохнул, терпя глубокое погружение Таниных ногтей в кожу внутренней поверхности своего бедра. Наконец, она обмякла и стоны её стихли.
Таня как в тумане, лежала и мечтала, чтобы Дима скорее уже вошёл в неё, заполнил, дал ей снова одно из тех чудесных ощущений — она хотела его член, чтобы он двигался в ней так, как только что его язык, однако больше ничего не происходило.
Потеряв терпение, она рванулась, освобождаясь от сжимавших её рук, направила в зенит тяжёлый, влажный ствол, прогнулась по-кошачьи и плавным движением вверх, проехалась по его чувствительной поверхности всем телом — от ключиц до низа живота, дрожащими пальцами прижимая его к своей взмокшей коже.
Теряя равновесие в хмелю, хватаясь за стену, Татьяна повернулась, оседлала мужской живот и тяжело дыша и восхищённо глядя во враз посерьёзневшие, жёлтые глаза, взмолилась:
— Войди в меня, пожалуйста! Я умираю от желания почувствовать в себе твой член!
— Уверен, что не стоит суетиться. Заметила, что он слегка великоват? Я с девственницами сроду дела не имел. Не мне, с моим калибром быть первопроходцем. Не надо. Растерзаю и загнёшься. Уволь. Давай, к врачу.
Таня ушам своим не верила — мужчина явно не шутил. Он вновь её отталкивал. Пьяная злоба волной поднялась и жестоко схлестнулась с влечением. Сделав неимоверное усилие, Татьяна скрыла чувства и похотливо улыбнувшись, стала плавненько скользить вперёд-назад, прижавшись вульвой к Диминому члену. Вминая ствол между припухших, влажных губок она особенно старалась тереться клитором об основание головки, там, где уздечка.
Подружкины уроки не пропали даром — упрямый парень чаще задышал, приятно сжал в ладонях её груди и его пальцы смяли и лаская, оттянули её напряжённые соски. Чем больше Таня наслаждалась, тем злее становилась. Прикидываясь нежной и довольной, она игриво вопросила:
— Ты хочешь посмотреть, как меня трахнет врач?
Дмитрий усмехнулся — А ты с фантазией! Да нет, я говорю о медицине — анастезия, маленькая операция и я к твоим услугам! Ну, что скажешь? — он улыбнулся и прикрыл глаза, балдея от её движений.
— Какая интересная идея! Она мне очень нравится! Ты прав — не будем суетиться. Давай, тогда с тобою поиграем — елейным голоском проворковала Таня. — У меня, действительно, есть одна фантазия… Ты мне доверишься, исполнишь для меня мою мечту?
— А у меня силёнок хватит? — он с деланным сомнением наморщил лоб и снова улыбнулся.
— У тебя получится. Тебе достаточно просто расслабиться — я всё-всё сделаю сама. — томным голосом проговорила Таня и намекая, сексуально облизала губы.
Дима шумно выдохнул, закрыл глаза и согласился.
— Я мигом, подожди! — весело бросила она, соскочила на пол и выбежала.
Дмитрий не долго лежал, слушая, как она бегает, спьяну задевая мебель и шлёпая по полу босыми ногами. Там что-то падало, катилось и звенело. Через пару минут она стояла перед ним, загадочно улыбаясь и в руках держа картонную коробку из-под кухонного комбайна.
— Здесь всё, что нужно… — интригующе произнесла она, повернулась и поставила коробку поодаль, на трюмо. Она достала из неё бордовый вискозный шарф и ласково погладив колючую мужскую щёку, заботливо подсунула большущую подушку под голову лежащего и завязала ему глаза. Вернувшись к коробке, Таня вытащила из неё большой клубок промышленной капроновой ленты, которой родители, в прошлом, приматывали груз к автомобильному прицепу.
Она залезла на кровать, взяла Димину руку, подняла её, положила на простыню и стала ласково обматывать его запястье лентой. Скрепив узлом, девушка склонилась и швырнула клубок под кровать. Подняв его с другой стороны, она натянула ленту и крепко привязала вторую руку. С ногами она тоже не возилась долго, а после, выложила несколько предметов на прикроватный столик.
— Ну всё, теперь ты никуда не денешься, — подумала она, уселась Диме на живот, сняла с него бордовый шарф и глядя в золотистые его глаза, погладила по волосам.
Дмитрий смотрел в её красивое и нежное лицо и ему стало как-то не по себе — она вдруг резко изменилась.
Она бледнела яростью и её яркие, тёмно-красные губы кривились злобно и презрительно. Во взгляде была муть и жесть. Движения утратили и нервность и женственную грацию. Татьяна разогнулась, села прямо, взяла со столика бутылку с водкой и сделала пару глотков. Отняв бутылку ото рта, она упёрлась Дмитрию в глаза злым и тяжёлым взглядом и чисто мужским жестом, медленно, с нажимом отёрла рот тыльной стороной руки, стирая помаду, как кровь после драки.
Потом в её руках оказались его собственные сигареты и зажигалка. Не спеша, даже лениво, она запалила сигарету, затянулась и тихо, но убедительно заговорила: