и вернусь утром. А пока я собиралась сидеть в его кресле-качалке и ждать.
Примерно через час мне стало скучно, и я начала ходить вокруг дома. Везде я видела следы Марти. Два куста азалии из нашего старого дома гордо стояли посреди сада камней. В центре сада стояли солнечные часы в старинном стиле с надписью «Стареть вместе со мной. Лучшее еще впереди». Марти сказал, что цитата Роберта Браунинга была его любимым романтическим высказыванием. На веранде стоял газовый гриль, который он купил незадолго до… незадолго до конца. Я ощущала Марти везде. Я почти ощущала его запах после бритья. Я стояла на той же траве, что и он. Я дышала тем же воздухом, наслаждалась одним и тем же солнечным светом. Это было прекрасно.
Но Марти здесь не было. Пришлось набираться терпения. В конце концов, я его увижу.
Я снова вернулась на крыльцо и остановилась, оглядывая все вокруг. Дом и весь район выглядели в точности как говорил Марти, когда мы решили, что пора заводить детей. Цвет дома был идеальным, палисадники были идеальными, другие дома по соседству были идеальными, даже маленький детский парк на улице был идеальным. Все было именно так, как описывал Марти в качестве своего идеального место для семьи. Это должен был быть наш дом, когда у нас будут дети. Но… но… Это было не наше. Это было его. Я — больше не часть его жизни.
Некоторое время спустя я забрела в детский парк и села за столик, сделанный в форме гигантской зеленой черепахи. Я думала обо всем, о чем мы с Марти говорили, когда у нас будут дети. У него было так много планов, и он точно знал, чего хочет. Он даже знал, сколько у нас будет детей: двое — мальчик и девочка. Думаю, он уже даже выбрал имена. Но я все испортила своими амбициями и своей глупостью. Теперь у нас никогда не будет совместных детей, у нас не будет домика в пригороде, и мы не будем жить счастливо с тех пор. Но если Марти придет домой, и я объясню ему, как мне жаль и как сильно я все еще люблю его, то возможно, он меня простит. Тогда, может быть, будет и счастье…
На этот раз слез было достаточно. Моя голова упала на стол, на руки, и я заплакала. Из груди вырывались глубокие мучительные рыдания. Я смотрела в бездонную яму и причитала. И в сотый раз мне захотелось умереть. Без Марти жить не стоила. О боже, как болело мое сердце…
Среди всех моих слез я почувствовал руку на своем плече.
Я вытерла глаза рукавом и повернулась. Вот он. Марти стоял позади меня, положив руку мне на плечо. На его лице была грустная улыбка, но он был рядом. Я вскочила из-за маленького столика, обняла его за шею и стиснула, будто он в любой момент мог улететь. Я кричала ему в шею. Я снова и снова повторяла его имя. Я говорила ему, как сильно я скучаю по нему и как сильно я его люблю. Он просто держал меня в объятиях, позволяя плакать ему в шею. И вот тут я увидела остальных. На краю небольшого парка стояли три женщины. Я узнала Мэнди и Адрианну, но не знала молодую азиатку. Все трое стояли там, скрестив руки на груди, и если бы взгляды убивали, я бы уже была на пути в загробную жизнь.
— Привет, Шерил, — сказал Марти мне на ухо. — Не хочешь зайти?
Я просто крепко держала его, боясь сделать что-нибудь, чтобы разрушить чары. Я снова нашла его и не собиралась отпускать. Никогда!
— Давай, — сказал он. — Давай зайдем внутрь. — Он снял мои руки со своей шеи и взял мою руку в свою. Он медленно двинулся вверх по холму к остальным, тянув меня за собой. Мы пошли обратно к его дому, держась за руки, в то время как другие следовали на некотором расстоянии позади. Никто ничего не говорил. Когда мы вошли внутрь, он отпустил мою руку и указал, где находится ванная. Я поняла, что не была в ванной, с тех пор как покинула аэропорт. Находясь там, я умылась и наложила свежий макияж. Я выглядела довольно плохо после целого дня слез. Когда я вышла, он стоял за дверью.
— Пойдем на веранду, — тихо сказал он. — Мне нужно многое тебе сказать, и я предполагаю, что ты пришла сюда не для того, чтобы готовить еду. Ты, наверное, захочешь поговорить о том разговоре, которого у нас никогда не было. Я думаю, пора настала. Давай.
Когда мы проходили, три женщины работали на кухне, готовя какую-то еду. Никто ничего не сказал никому из нас. Мы просто тихо вышли через заднюю дверь на веранду, а они продолжали стрелять в меня взглядами-пулями.
Мы очень долго сидели в полной тишине, только поглядывая на собеседника в надежде, что кто-нибудь что-нибудь скажет и разорвет жуткое напряжение. Не думаю, что кто-то из нас знал, с чего начать и как. Я хотела сказать как мне жаль. Я хотела признаться во всех своих грехах. Я хотела пасть ниц на веранде, целовать его ноги и вымаливать у него прощения. Я хотела сказать ему, как сильно я его все еще люблю. Я хотела сказать ему все, что душе угодно. Но не знала, с чего начать. Я приехала за тысячу миль, чтобы увидеть его, и теперь, когда сидела напротив него, ничего не могла сказать.
— Как дела, Шерил? — спросил он.
— Мне уже лучше, Марти. А ты как?
— Хорошо. Но я не думаю, что ты пришла сюда, чтобы обмениваться банальностями. Почему бы тебе не рассказать, что происходило в твоей жизни с тех пор как… — Он замолчал, глядя на свои руки.
Я открыла шлюзы и позволила всему вылиться…
— Марти, я не знаю, насколько много ты знаешь, поэтому просто расскажу тебе все, но выделю лишь основные моменты. Иск о сексуальных домогательствах против Энтерпрайз был урегулирован между юристами. Нам не пришлось обращаться в суд или арбитраж. Они предоставили мне приличное урегулирование, и с теми деньги, что дал мне ты, у меня было достаточно, чтобы переехать в Цинциннати и начать все сначала. Мне очень помогла моя кузина Рэйчел. Ты помнишь Рэйчел? Она была на нашей свадьбе, она прихрамывала. В любом случае, она нашла мне жилье и помогла найти новую работу. Я работаю в компании, занимающейся разработкой программного обеспечения, и учу клиентов, как пользоваться нашими системами. Это хорошая работа, и люди там хорошие. Я встречалась с психологом, с тех пор как уехала из Бостона. Он помог мне понять, почему я сделала то, что сделала. Самым важным, что я узнала, было то, что все, и я имею в виду именно все, было моей ошибкой. Ты не сделал ничего, чтобы вызвать все это. Виновата только я. Ты был просто невиновным случайным свидетелем. Я знаю, что я тысячу раз просила прощения у тебя перед нашим… нашим разводом, но каждый раз я была полностью серьезна, когда говорила это, и я серьезна сейчас. Мне так… мне очень жаль, что я сделала с тобой и с нами. Я знаю, что слова не смогут изменить то, что произошло, но я все равно хочу, чтобы ты их услышал. Мне очень жаль, Марти.
— После того как ты все узнал, я долгое время была изрядно сбита с толку. Однажды я даже пыталась убить себя. К сожалению, я потерпела неудачу даже в этом. Мой психотерапевт сказал мне, что это был поступок отчаяния, направленный на то, чтобы привлечь твое внимание. Вероятно это так, но я сделала это не для того, чтобы причинить тебе еще больше боли, я просто пыталась выбраться из-под своей собственной. Но ты так и не узнал, что я сделала. Рэйчел не позвонила и не рассказала тебе. Как я уже говорила, я была полностью сбита с толку. Я не подумала, что убив себя, наврежу тебе. И то, что я делала с менеджерами в Энтерпрайзе, было чем-то таким, что я не думала, что тебе повредит. Я думала, если ты не узнаешь, то вреда и не будет. Я делала тебе больно. Да, я был неправа. Я никогда не понимала, как сильно я ранила себя, что, в свою очередь, ранило тебя.
— Мой терапевт также сказал мне кое-что, чего я никогда не знала, но оглядываясь на свою жизнь, теперь вижу, что он прав. Он сказал, что у меня мало уверенности в своих собственных способностях и низкая самооценка. Это означает, что я считала, что меня нельзя продвинуть по службе за счет собственных заслуг. Это — основная причина, по которой я сделала …