Если бы так работали браки.
****************
Месяцы пролетели в мгновение ока, а каждая секунда тянулась бесконечно. Они были наполнены болью, агонией и пытками. Но не всякая боль — это плохо. Иногда это просто дает вам понять, что вы живы.
Человеческое тело — удивительная вещь. Оно обладает способностью исцелять себя, даже если вы не понимаете, что это происходит. Оно приспосабливается к враждебной среде, делая себя сильнее и лучше подготовленным для работы в этих условиях. Например, оно наращивает мышцы, чтобы преодолеть слабость, когда ему приходится поднимать слишком тяжелые для него вещи. Это делает легкие более выносливыми для тяжелого дыхания, когда приходится больше бегать. Это делает сердце сильнее, так что оно может поставлять больше крови организму, который в ней нуждается для поддержания высокой активности. Оно становится нечувствительным к определенной боли и перестает регистрировать ее как таковую.
Это касается и эмоционального части.
Я не осознавал этого, но что-то происходило под поверхностью. Крах моего брака причинял мне немного меньше боли каждый раз, когда мне приходилось сталкиваться с его симптомами. Постепенно, шаг за шагом мое сердце начало неметь от состояния моего отчуждения.
Вещи в моей и в динамике Пейдж изменились. Это произошло так тонко, что я даже не осознавал этого. Подобно часам без наблюдения, крошечные движения оставались незамеченными, пока их не суммировали, чтобы продемонстрировать существенное изменение.
Сдвиг не был очевиден до тех пор, пока не осталось пару недель до нашей «годовщины разлуки». Дети спали наверху, а я был в гостиной и ждал, когда она вернется домой, чтобы я мог уйти. Вечером я пролил газировку на рубашку. Она был довольно новой (моя старая одежда немного болталась), поэтому я хотел сразу же постирать ее, чтобы не осталось пятен. Я подумал, что могу положить ее в стиральную машину с сушилкой. Свидания Пейдж обычно заканчивались в 11 или около того, так что какое-то время ее не было дома.
Я был неправ. К тому времени, как я услышал ее ключи в входной двери, моя рубашка все еще была в сушилке. Я сразу же пришел в себя и побежал на кухню, чтобы найти ее. Я решил просто надеть рубашку, даже если она еще не высохла. Мне отчаянно хотелось держать подальше ее взгляд от своей обнаженной груди. Я больше не мог выносить ее осуждений.
Вы знаете, как тяжело раскрутить мокрую рубашку? Когда она нашла меня на кухне, я спешно пытался ее распутать. Я даже не осознавал, что она позади меня, пока не услышал шарканье ее ног, которые внезапно остановились.
Я обернулся и увидел, что она смотрит на меня с открытым ртом. Ее широко раскрытые глаза бродили по моему телу, как будто она видела то, чего не должно было быть. Я стал еще более встревоженным под ее взглядом, поэтому просто накинул свою смятую рубашку, чтобы скрыть свою скромность.
«Эээ, Пейдж. Как прошел вечер?» — нервно спросил я, притворяясь небрежным. На самом деле я хотел, чтобы она перестала на меня смотреть или хотя бы что-то сказала.
«Это было хорошо». Она сказала медленно, не отводя глаз.
«Угу, хорошо». Что еще я мог сказать?
Я чувствовал, как капли пота собираются у меня на лбу, несмотря на 21 градус, показанные на термостате. Я мог ощущать мысли, исходящие от нее. Я не мог сравниться с ее богом секса, это было в ее глазах.
Мне потребовалась каждая унция гордости, чтобы не выбежать из комнаты. Вместо этого я высоко поднял голову и сказал: «Что ж, дети в постели. Они поужинали и сделали уроки. Я сейчас уйду. Если ты не возражаешь, я воспользуюсь твоей ванной, прежде чем я уйду. « С этими словами я выбежал из кухни.
Когда я добрался до ванной, я закончил распутывать рубашку. Прежде чем надеть ее, я мельком взглянул в зеркало. Затем мой рот опустился так же, как у Пейдж. То, что я увидел, меня потрясло.
В ванной в моей квартире было простое зеркало снаружи аптечки. Этого было достаточно, чтобы показать ровно столько, сколько нужно, чтобы можно было бы побриться и расчесать волосы. После сокрушительного разочарования в последний раз, когда я встал на чашу весов, я совершенно нормально мог упустить то, что не показывало мне мое маленькое зеркало. Меньше всего мне хотелось смотреть на себя. Я предпочел оставаться в невежественном блаженстве. Так было безопаснее.
Но это зеркало практически закрыло стену над раковиной. Весь мой торс отражался мне, и этого было достаточно, чтобы меня остановить.
Моя грудь была разделена на две отчетливые выпуклости, из-за которых мои соски меньше походили на маленькую грудь. Моя средняя часть стала тоньше, а карманы лишнего жира, которые когда-то торчали, стали плоскими. Мои плечи высовывались наружу. В целом, это выглядело так, будто мое тело начиналось с талии и постепенно расширялось, пока не достигло моих плеч.
Человеку в зеркале не суждено было появиться ни в каких журналах о фитнесе, но его тело было далеко от того, которое было не в форме, когда отражалось в последний раз. Я смотрел на парня, который был привлекательным. И этим парнем был я.
Не поэтому ли Пейдж смотрела на меня? Она не смотрела на меня с отвращением. Она смотрела на меня, потому что ПРИВЛЕЧЕНА МНОЙ!
Тот момент, когда я стоял в ванной Пейдж, был одним из самых знаковых в моей жизни. Это был первый момент, когда я действительно почувствовал себя… достойным.
Когда я вышел из ванной, я прошел мимо нее и сказал: «Хорошо, Пейдж. Я ухожу. Спокойной ночи».
Ее взгляд, который задержался на мне, не остался незамеченным. На этот раз я не уклонился от этого. Я принял это, хотя притворился, будто не заметил.
«Эээ, спокойной ночи, Арти». Она сказала кротким голосом.
С особой развязностью в походке я отошел от ее взгляда и закрыл за собой входную дверь.
*************
После моего «пробуждения» в ванной Пейдж я внимательно следил за всеми изменениями, которые я сделал, не осознавая этого. Я постоянно сравнивал себя с тем, когда только начинал. Некоторые из них были большими. Например, я уделял больше внимания своей одежде, когда делал покупки. Воротник моей классической рубашки больше не облегал мне шею. Я также перешел с 44 талии на 36.
Другие вещи были не столь заметны, но все же очень обнадеживали. Я смог быстрее наклониться и встать. Я мог сесть и завязать шнурки, не раздвигая ноги, чтобы прижать живот. Я также мог садиться в машину и выходить из нее, не ворча.
При следующей встрече Джерри нашел помолодевшего Артура. Казалось, что вся усталость улетучилась. Гири казались легче, беговая дорожка была не таким уж непобедимым драконом, и моя энергия зашкаливала.
Я обнаружил, что постоянно смотрел в зеркало, пока тренировался. Я не мог оторваться. Во время одного из моих занятий Джерри заметил это и получил от этого удовольствие.
«Я вижу, что кто-то, наконец, осознал результаты всей своей тяжелой работы!»
Я не мог не рассмеяться. «Хорошо, ты поймал меня».
«Это точно. Я поймал. Продолжай. Посмотри. Посмотри на себя». Он сделал преувеличенное представление, отступив в сторону, чтобы мне было лучше видно. «Я не мешаю, красавчик?»
«Нет, ты не мешаешь, засранец. Но спасибо за вопрос». Я сказал, хотя мне пришлось остановиться, потому что я слишком сильно смеялся.
«В любое время, ваше высочество. Я никогда не буду стоять на пути любви с первого взгляда.»
Это был первый раз, когда он сказал «ваше высочество» без язвительного оттенка. Шутить с ним было странно, но приятно. Это была сторона, которую я редко видел. Обычно он говорил так, будто ненавидел мое существование. Он напомнил мне сержанта-инструктора из «Цельнометаллической оболочки». Я почти ожидал, что он скажет мне опустить шею, потому что я не стоил того, чтобы он поднял руку и задушил меня.
Еще одно существенное изменение, которое я заметил, когда начал обращать внимание, — это то, как люди взаимодействуют со мной. Они были приятнее. Проходя …